Мне в голову пришел образ Зейна, ходящего по полу в небольшой комнате, как та, в которой меня так долго держали, и меня замутило. Он не будет знать, почему он там, он не будет понимать, что происходит, и я буду той, кто будет виноват в том, что он попал в эту ситуацию. Все, что они сделают с ним — и они могут сотворить отвратительные вещи ради мотивации — это будет моей виной.
Я не могла, так поступить с ним.
Моя мечта о следующих двадцати четырех часах рассыпалась в пыль и развеялась. Мои глаза жгло от потери, и мое слишком-человеческое сердце сделало дополнительной глухой удар от тоски.
— Ты повесила мишень на шею этому бедному парню, и он даже не подозревает об этом, — сказал мой отец, его разочарование во мне настолько глубоко, что оно сгущалось в воздухе, до тех пор пока я не почувствовала, что не могу дышать. — Это должно прекратиться. Немедленно.
Я медленно кивнула. Что еще тут скажешь? Я разбила Правила, которые уже не подлежат восстановлению. И теперь я буду вынуждена заплатить за это. Я только надеялась, что заплачу за это только я одна.
Глава 20 (Зейн)
За ужином стало ясно, что настроение моего отца не сильно улучшилось по сравнению с утром. И салат только сделал все хуже.
Раз мой отец принес домой пиццу прошлым вечером, значит сегодня, была моя очередь "готовить". Я мог бы вытащить одну из многочисленных запеканок из морозилки, но мне надоело, их есть, в течение 6 месяцев отсутствия моей матери. Мы никогда не научимся полностью разогревать их.
Так что, после того, как я высадил Ариану - моя голова все еще кружилась от ощущения ее кожи под моими руками - я завернул к магазину, чтобы купить немного хлеба и по пути, зацепил одну из тех замороженных готовых лазаний.
По прихоти, я взял один из тех салатов в мешке, бренд, который, как я знал, часто покупала моя мама. Я просто устал от всей той жирной пищи дома и в школе, и захотел чего-то совершенно другого.
Теперь, за обеденным столом с моим отцом и салатом, между нами - в той же стеклянной миске, которую использовала моя мама - вы бы подумали, что я принес домой сбитую по дороге крысу и бросил ее перед ним.
— Что это такое? — потребовал он, его губы сжались от отвращения.
А на что это похоже? — Салат, — сказал я. И неожиданно ярко вспомнил свою маму, читающую лекцию о том, что нам необходимо есть больше овощей, в том числе салат.
Ох, черт. Кстати говоря, о размахивание красным флагом. После этого утра, он, наверное, решил, что я дразнил его, намеренно ссылаясь на свою мать. Он никогда это не признает, но она нанесла ему серьезный удар, оставив его. Я думаю, он любил ее или, по крайней мере, нуждался в ней. И, конечно же, это нанесло, серьезный урон его эго, ведь он стала той, кто ушел.
Но я не пытался отправить ему этакое секретное сообщение. Мне просто чертовски захотелось другой еды, не покрытой сыром.
— Пап, — начал я.
Его телефон зазвонил, и он отвернулся.— Брэдшоу. — Он сделал паузу, слушая человека на другом конце. Затем засмеялся, смех показался мне фальшивым. — Нет, ты не отрываешь меня. Это не проблема.
Ах, обеспокоенный горожанин. Наверное, женского рода. Их много вокруг.
Я не слушал остальную часть разговора. Я думаю, внешне мой отец выглядит довольно хорошим вариантом для свиданий. У него есть постоянная работа, видное положение в обществе, и он все еще был в хорошей форме, для парней своего возраста. Плюс, ему симпатизировали - брошенный женой, с ребенком, все еще учащимся в средней школе.
Но, если эти женщины просто остановятся и подумают об этом, они поймут, что под поверхностью скрыто больше, чем они могут увидеть. Я хочу сказать, они что думают, будто моя мама ушла, из-за того, что все было так классно? С другой стороны, может быть, они просто пометили ее отъезд, как очередной пример генетической предрасположенности к принятию недальновидных решений. Она, в конце концов, была МакДонохью. И кровь всегда скажется, или что-то в таком духе.
— Ну, это не то же самое, как быть на поле или наблюдать за своим мальчиком там, но я не пропущу это, — сказал мой отец с очередным смешком.
Мой телефон прожужжал, я вытащил его из кармана и проверил его под столом. Я ожидал увидеть фото Рейчел на экране еще раз, требующей последних новостей об Ариане.
Но экран был пуст, за исключение имени Арианы. Тепло окутало меня. Мне нужно сфотографировать ее, чтобы ее фотография выскакивала, когда она будет звонить. Я гадал, позволит ли она мне.
Я встал и направился в холл, чтобы ответить.
— Привет, — сказал я. — Пожалуйста, скажи мне, что ты готова ехать. Потому что я уже готов убраться отсюда. — Я посмотрел через плечо, чтобы убедиться, что мой отец все еще треплется.
— Я не могу. — Ее голос прозвучал плоско, мертво.
Холодок пробежал сквозь меня. Я сделал вид, что не понимаю. — Хорошо, может попозже? Как насчет....
— Нет. Я не могу пойти сегодня. Или в любой другой день недели. Все. Конец тому, что мы делали, — сказала она, тем же механическим голосом.
Я сделал шаг назад, принимая ее слова, как удар.— Что случилось?
Ее дыхание звучало прерывисто; она плакала. — Ариана? — встревоженно спросил я
— Нечего объяснять, просто отпусти, хорошо? — она старалась не всхлипывать, я слышал стальные нотки в ее тоне.
Ее отец. Он узнал. Он обидел ее? Моя челюсть заскрипела. Я всегда знал, что, что-то было не так у нее дома.
— Я заеду, — сказал я.
— Нет, ты не можешь, — резко сказала она, что еще больше убедило меня в том, что я был прав переживая.
Я принял быстрое решение. Она разозлиться на меня, но я не смогу жить сам с собой, если просто спущу это на тормозах.
— У тебя есть два варианта, — сказал я.
— Зейн... — возразила она.
Я проигнорировал ее. — Ты можешь встретиться со мной на Пайн и Рашмор через пятнадцать минут, чтобы я сам мог убедиться, что ты в порядке, или я буду ездить вверх и вниз по твоей улице, сигналя и выкрикивая твое имя, пока ты не выйдешь или кто-нибудь не вызовет полицию.
Она вдохнул. — Ты не сделаешь этого.
— Ты хочешь рискнуть? У меня полиция рядом прямо тут. Мне, скорее всего, и не такое сойдет с рук. Мой отец оставит меня сидеть и гнить в тюрьме так долго, как сможет, за нарушение порядка. Но это стоит того.
Ариана фыркнула с отвращением. — Хорошо. Но только после наступление ночи. Темноты.
— Хорошо. — Из того, что я подслушал, мой отец собирался пойти на показательный матч, что сделает ситуацию намного легче. — В восемь.
— Я буду там, — сказала она. — Не приходи к моему дому. И не сигналь.
— Ариана... — я замешкался. — Я не пытаюсь быть придурком. Я просто хочу убедиться, что ты в порядке.
— Я в порядке. — Но по голосу не казалось, что она в порядке.
Ариана ждала меня, когда я остановился. По крайней мере, я был почти уверен, что это была она. На нашем обычном месте встреч, мои фары поймали небольшую фигуру в серой толстовке, несмотря на то, что вечер был теплым.
Я припарковался, и она забралась внутрь, принеся с собой аромат лимонов. Но она не сняла капюшона, даже когда оказалась внутри.
—Что ты делаешь? — спросил я.
— В каком смысле, что я делаю? Ты же вынудил меня прийти на эту встречу, — сказала она, отвернувшись от меня.
Мой желудок сжался от страха.— Посмотри на меня.
— Зачем?
— Пожалуйста?
Она повернулась в мою сторону, и я стянул ее капюшон. На ее лице не было синяков, которые я ожидал увидеть, но ее глаза были покрасневшими и опухшими.
— Счастлив? — потребовала она.
— Пока нет. — Я взял ее руку в свою и задрал рукав вверх. Ничего кроме гладкой, белой кожи по всей длине от предплечья до локтя. Я по опыту знал, если кто-то более сильный собирается схватить тебя, они обычно хватают за предплечье. Я проверил ее другую руку и нашел тоже, что, к слову сказать, ничего не означало.