Много лет назад, сразу после того как она закончила второй курс, они с отцом полетели на Байкал половить омуля и присмотреть пару-тройку гектаров землицы для «дальней дачи», как в шутку назвал Сергей Николаевич свой новый проект. Ее молодой супруг в то время мотался с Рублевки на Арбат по два раза в день, собирая документы для загранкомандировки, и с радостью отпустил свою жену с тестем, наказав тому обязательно привезти достаточное количество шкурок баргузинского соболя, пообещав в таком случае пошить его дочери шубу по лекалам дома Фенди в закрытом мидовском ателье. Вилен в ту пору всегда в разговоре с генералом называл Наташу не иначе как «ваша дочь», видимо, хоть так стараясь удержать дистанцию в этом, по его искреннему убеждению, мезальянсе. Тогда-то, на Байкале, Наташа наконец и узнала, как отец познакомился с ее свекром. И по поведанному ей в минуту откровенности Кольцовым выходило, что мезальянс если и имел место, то совсем в другую сторону, а если дорисовать недостающие в его рассказе фрагменты – в конце концов, не все можно рассказать своей дочке, – то дело было так…
В начале второй половины девяностых весь дипломатический корпус новой России хранил свои деньги и производил расчеты через банк «Национальный». Отец Вилена, как и все твердые марксисты-ленинцы, хотя и ненавидел Америку, империализм и все их хваленые общечеловеческие ценности, все же предпочитал хранить свои трудовые сбережения в твердой валюте, которой тогда, как, впрочем, и сейчас, был зеленый «бакинский» с хитрыми президентами на одной стороне и масонскими знаками на другой. Впрочем, его сбережения были малы, зато влияние на членов совета директоров и правление банка «Национальный», напротив, было огромно.
После должности посла в молодой африканской республике он был разочарован назначением в финансовое управление МИДа и поначалу даже предполагал устроить демарш тогдашнему министру и подать в отставку. Неожиданно умные люди открыли ему глаза на истинное положение дел в «датском королевстве», как они между собой называли банк «Национальный». И сразу дела пошли хорошо, жизнь стала налаживаться. Появились радужные перспективы. Следующие полтора года он жил как в сказке. К несчастью, как в таких случаях нередко происходит, все рухнуло в одночасье. «Национальный» банк прекратил выплаты по счетам, и дело медленно, но верно пошло к банкротству, а за ним к позору и бесчестию. Отец Вилена было запил, но и тут умные люди растолковали недотепе: чтение русских классиков не приносит ничего, кроме сумбура в голове вкупе с томлением духа, а устаревшие моральные принципы, коими руководствуется большинство персонажей оной беллетристики, не имеют ничего общего с действительностью. Оказалось, банкротство дало такие возможности по извлечению доходов, какие нельзя было представить даже в восточном эпосе про антилопу, дефектирующую золотыми монетами. Схема была проста и зиждилась на принятом в те времена постулате, что доказательством уплаты налога является платежное поручение с отметкой банка. Небольшая цепочка начиналась с одного банка, в котором открывался счет и заводились финансы, необходимые для уплаты налога, далее деньги шли в другие банки, где обналичивались их владельцами и схематозниками в заранее обусловленных пропорциях.
Секрет фокуса был в корреспондентских счетах, которыми эти банки заранее обменивались с банком «Национальный», – ведь к этому времени на его собственных счетах уже царил такой же вакуум, как и в большей части нашей вселенной. В итоге Казначейство получало дырку от бублика и платежные поручения с отметкой банка. В схему были вовлечены не только мелкие коммерсанты со своими блошиными малыми предприятиями, но и совсем недавно приватизированные огромные промышленные конгломераты. Однако всему приходит конец. Казначейство, заваленное платежными поручениями с напечатанными на них миллиардами, забило тревогу. Начались проверки. Новоиспеченного негоцианта вызвали в кабинет к министру, где его пояснения вежливо, но весьма скептически выслушали двое незнакомых и не представившихся ему мужчин.