Ожидания не оправдались. Она не пила с горла вино, она не кидала бокалы в стену. Она собирала осколки разбившейся тарелки с кафеля и осторожно клала в мусорное ведро. Его она не слышала и от неожиданности его появления наткнулась на острый осколок рукой.
Он смотрел, как осколок глубоко воткнулся ей в кожу. На мгновение ему стало больно. Больно за нее. Он прочувствовал всей своей кожей, как ей больно.
Она ойкнула.
Ее голос привел его в чувство реальности.
Он швырнул свой пиджак на кресло и быстро подошел к ней.
— ну что ж вы голыми руками за стекло. — Он присел рядом на корточки и схватил ее руку.
Из пальца торчал осколок. Он потянул ее и встал, не отпуская ее руки, повел ее к раковине. Под струей холодной воды он аккуратно вынул осколок, подавил на кожу, выпуская чуть кровь, на случай, если стекло осталось в руке, с кровью оно выйдет.
— стойте здесь и держите руку под водой — он отпустил ее и стал шастать по кухне в поисках аптечки, открывая шкафчики, в которых было все, только ничего нужного.
— где у вас аптечка?
— Там.
Он взглянул на нее
— Где там?
— ну там — она кивнула головой в сторону верхнего шкафчика. — на самом верху, чтобы дети не достали.
— понятно.
Он открыл дверцу и достал коробочку.
— не вижу здесь бинта.
— его может и не быть. Да он и не нужен, я не сильно порезалась. Сейчас уже и кровь не течет.
Он закрыл бесполезную коробочку и подошел к ней, взял ее руку и вытащил из воды.
Кровь еще текла, но уже слабее.
— больно? — зачем то спросил он
— чуть-чуть.
Он осмотрел порез.
— можно салфетками закрутить? — предложила она.
— сейчас подам.
Он засуетился в поисках салфеток— заменителя бинта, нашел их, схватил и стал заматывать ей палец. Он смотрел, как через белую тонкую бумагу просачивается маленькая капля крови
— вот так. Скоро затянется. — Решил он успокоить ее и, не отпуская ее руки, посмотрел на нее.
Она внимательно снизу вверх смотрела ему в лицо, ее совсем не интересовал ее порез, ее интересов он сам. И он это понял. Или ему показалось, что он понял. Не важно. Он не стал долго разбираться: понял или показалось.
Он просто наклонился и поцеловал ее. Она не отстранилась, не засуетилась. Он отпустил ее руку и обнял. И прижал к себе. А она ответила. Целовала и прижималась. И все случилось.
Все случилось быстро, но страстно, и в тоже время, нежно, но сильно. Так может произойти только у посторонних, не близких людей. Все случилось на диване в зале.
Она проснулась под утро, еще до рассвета. Сон ужасный приснился, так и явь не лучше. Рядом с ней на диване в гостиной крепко спит Кирилл. Она еле успела приглушить, вырвавшийся из груди стон расстроенного душевного покоя. Покоя?
О каком покое идет речь, она давно не испытывала такого покоя. Заснуть на диване рядом с сильным и привлекательным мужчиной. Разве это не проявление покоя? Вот только ей не доставляет ни покоя, ни морального удовлетворения сейчас, в данную секунду.
Она, не спеша, чтоб не разбудить Кирилла, сползла с дивана на пол. В полутьме собрала свои вещи и ушла на второй этаж в свою комнату. И там промучилась до самого утра, дожидаясь рассвета. Она не любила ночь, и всегда удивлялась людям, которые могли проснуться среди ночи и пойти работать. Она даже не могла заставить себя встать с постели и сделать себе чай, не говоря уже о работе. Она просто лежала в постели и думала, думала, думала. Естественно мысли лезли разные и глупые и умные, но не нужные для столь ночного времени. Поэтому не любила ночь. А этой ночью прям аншлаг в голове мыслей с одними вопросительными знаками: что теперь будет, как ей быть с Кириллом, может он все сам поймет и уволится, может не выходить на завтрак, что вообще между ними произошло, помешательство в квадрате?
Она открыла компьютер и, как всегда, рабочий день начался с осмотра входящих писем. Только с одной разницей, что раньше она всегда интересовалась и с интересом читала, а сегодня она чувствовала опустошение и растерянность. Она двигала мышкой по коврику, курсором открывая письма и программы совершенно в них не вникая.
Как она могла вчера так глупо повести себя с Кириллом. Что это вообще было?
Ну как? Как она так могла?
Это же не в какие рамки не лезет. Рамки. А какие у нее рамки? Те, которые она сама себе и понастроила. Рамки одинокой женщины, от которой муж ушел к ее лучшей подруге. Рамки несчастного создания. А она? Она чем лучше Иры? Переспать с малознакомым человеком. Она даже не знает, есть ли у Кирилла семья, жена, дети. Где он живет? С кем? Ничего не знает про него. А повела себя, как порядочные женщины ведут себя с мужьями. Но он же ей не муж.