Джонатан улыбнулся: старина Джейми ничуть не изменился.
— Как ты поживаешь?
— Если хорошенько подумать, не так уж и плохо. Вот уже шесть лет имею частную практику. Занимаюсь косметической хирургией. Моськи, сиськи, задницы. На все суток не хватает. У меня свой хирургический кабинет.
— А как же государственная служба здравоохранения? Мне казалось, тебя направили в самую глухомань, в Уэльс, врачом пункта неотложной помощи.
— Только не в Уэльс, а в Корнуолл. — В голосе Медоуза послышалась обида. — Не продержался и полгода. Государство — это ужас что такое. Не дождешься, чтобы оплатили новую почку, не говоря уже о паре сисек. Чем там заниматься человеку с амбициями? — Он положил руку на плечо Джонатана и привлек его поближе. — А насчет работы я не шучу. Если ты надумаешь, у меня всегда найдется для тебя местечко. Трудиться приходится много, но оплата приличная. Даже более чем приличная. Мы с Пру недавно купили лачугу в Сен-Тропезе.
— Не знал, что у них там есть лачуги.
— А их и нет. Они оцениваются в миллионы фунтов и называются виллами.
Они стояли, разглядывая друг друга и подсчитывая перемены, внесенные временем. В своих поношенных фланелевых брюках и блейзере Джонатан ощущал себя неопрятным и даже как будто не совсем уверенным рядом с Медоузом: у того костюм был из лучшего ателье на Савил-роу и туфли блестели так, что Джонатан мог, пожалуй, разглядеть в них свое отражение.
— Господи, как мы тебя ненавидели! — сказал Медоуз. — Ты, янки, оказался лучше всех нас, вместе взятых. А теперь еще и это: ты единственный занимаешься тем, чему мы все обещали себя посвятить. Скажи честно: тебе нравится?
Джонатан кивнул:
— Да.
— Верю. — Медоуз улыбнулся, но то была грустная улыбка. — И ты по-прежнему один? — спросил он, немного оживившись. — Неужели так и не женился? В Оксфорде ты был таким монахом. Пропадал день и ночь в больнице.
— Нет, я женат. Встретил ее буквально через несколько месяцев после окончания учебы. Ей, к сожалению, приехать не удалось.
— Она осталась в Кении?
Джонатан ответил поспешно, и собственное вранье удивило его самого.
— Нет, она гостит у друзей. Наверное, моя жена единственная, кто ненавидит всю эту суету еще больше, чем я. — Он выдавил на лице улыбку, надеясь, что так в его ложь будет легче поверить. — А ты как, дети есть?
— Три девочки. Восемь и пять лет, а третья еще в пеленках. Свет моих очей.
Внезапно Медоуз встал на цыпочки и помахал кому-то в противоположном конце зала:
— Она там. Пруденс. Ты помнишь ее по Оксфорду? Она училась в колледже Святой Хильды, специализировалась по химии, работала у Батлера на Хай-стрит. Пру, иди сюда!
Джонатан увидел стройную женщину с гривой темных волос. Она помахала в ответ и стала пробираться к ним.
— Пру, это Джонатан, — сказал Медоуз, целуя жену. — Правда он такой же толстый и обрюзгший, как я? Давай скажи ему правду. И не щади его чувств: он гораздо крепче, чем кажется на первый взгляд.
— Вы чудесно выглядите, — сказала Пруденс Медоуз, пожимая руку Джонатана. — Джейми очень хотелось с вами встретиться.
— На самом деле все случилось в последнюю минуту, — заметил Медоуз. — Именно Пру обнаружила твое имя в брошюре.
— Вот врун! — возмутилась Пруденс. — Мы записались в число участников конференции несколько месяцев назад. Давным-давно ее ждем.
— Разве? Да, действительно. — Медоуз опустил плечи, как и подобает уличенному во лжи. — Опять меня поймала. Не хотел признаваться. — Он повернулся к жене. — Послушай, Пру: я пытаюсь убедить Джонатана начать продавать свой товар тому, кто предложит самую высокую цену, а именно мне.
— Вы работаете с Джейми? — спросил Джонатан у Пруденс Медоуз.
— Я? Нет, конечно. Но в достаточно близкой сфере. Я фармацевт.
— Главный торговый представитель своей фирмы в Великобритании, — похвастался Медоуз. — Продает столько прозака, что можно держать под кайфом всю нацию. Зарабатывает больше меня.
— Ну, это вряд ли, — запротестовала Пруденс. — В самом деле, Джонатан, вам надо приехать к Джейми в офис. На всей Харли-стрит лучше хирурга не найти.
— Давай, давай, продолжай, — подзадоривал Медоуз.
— Да замолчи ты! — цыкнула на мужа Пруденс, награждая его тычком в ребра, и вновь переключила все свое внимание на Джонатана. — Он делает не только плановые операции, но и немало реконструктивной работы. Насколько я понимаю, и вы занимаетесь тем же?
— Когда появляется такая возможность, — сказал Джонатан. — Большую часть времени необходимое оборудование отсутствует. Меня тронуло ваше предложение посетить кабинет Джейми. С радостью им воспользуюсь, если будет время: ведь я пробуду здесь только три дня.
Джонатан внимательно разглядывал Пруденс Медоуз. Симпатичная, хотя не броская, узкие карие глаза и слегка обветренные губы. Он порылся в памяти, пытаясь вызвать ее образ из тех давних времен, когда учился в Оксфорде, но на поверхность ничего не всплыло. Он был уверен, что они никогда не встречались.
— Прошу прощения, но мне нужно бежать, — сказал Джонатан, делая жест куда-то в сторону. — Нужно найти человека, который меня пригласил. Может, мы встретимся завтра вечером?
— Пообедаем у нас дома, — сказал Джейми Медоуз. — Отказ не принимается. Ноттинг-Хилл. Номер телефона найдешь в справочнике. — Внезапно он подался вперед, и, когда тряс руку Джонатана, в глазах появились слезы. — Как хорошо, что мы встретились через столько лет! Просто не могу поверить.
— Разделяю твои чувства, Джейми, — отозвался Джонатан, тронутый столь откровенной сентиментальностью.
— В любом случае до завтра, — сказал Медоуз, беря себя в руки. — С нетерпением жду твоего доклада. Тогда же сообщу тебе подробности об обеде. Будь здоров!
— Желаю удачно выступить, — сказала Пруденс, тепло улыбнувшись.
Джонатан вернулся к бару и заказал еще одну бутылку пива. Зал был набит битком. Разговоры, вначале просто оживленные, становились все более шумными — сдержанность покинула терапевтов. Он попытался высмотреть в толпе доктора Блэкберна, а когда не увидел его, прошел по коридору в туалет.
Пора было выходить и присоединиться к остальным участникам. Никто не сможет бросить ему упрек, что он мало общается с коллегами.
Дверь в туалет распахнулась. Через мгновение он заметил в зеркале Блэкберна, явно чем-то взволнованного.
— Пойдемте, — сказал Блэкберн. — Следуйте за мной.
— Простите?
Блэкберн кивнул в сторону двери:
— Нам надо поторопиться, иначе они придут сюда. Мы должны их опередить.
Джонатан не двинулся с места:
— Кто это «они»?
— Сами знаете. — Блэкберн вышел из туалета. Озадаченный Джонатан последовал за ним. Блэкберн провел его по коридору, свернул за угол и открыл дверь в конференцзал. — Чего вы ждете?
Джонатан поспешно вошел.
— В чем дело? — спросил он Блэкберна, когда дверь закрылась. — Что значит: «иначе они придут сюда»?
— На вопросы нет времени. Просто делайте, что я вам скажу. Можете выбраться через окно: оно не заперто. Идете к станции метро «Грин-парк» и доезжаете до станции «Мэрилебон». Вам придется пересесть на «Пиккадилли». Мне дали понять, что вы ориентируетесь в Лондоне.
— Более или менее.
— Тогда хорошо. Выходите на станции «Мэрилебон» и направляетесь на запад, в сторону Эджвер-роуд. Вам нужен дом шестьдесят один. Он без лифта. Черная дверь с золотистыми цифрами. Увидите там фамилии и кнопки звонков. Не обращайте на них внимания: дверь будет открыта. Поднимайтесь на второй этаж, квартира два «С». — Блэкберн извлек наружу брелок — заячью лапку — с единственным ключом.
— О чем все-таки вы говорите? — спросил Джонатан, беря ключ.
— Ждите в квартире, пока вам не позвонят, — инструктировал его Блэкберн уже тише, поскольку Джонатан слушал внимательно. — Вы получите дальнейшие инструкции, когда мы убедимся, что все чисто.
— Чисто?