— Ага, только Изабель не говори, но пару раз я за наш счет ему давала, жалко как-то. — Я поднесла к губам правую руку, покрутила ею и выкинула невидимый ключ за стойку.
— На замке.
Мы поговорили о паре новых официантов, потом я выпила еще стакан сока. К нам присоеденилась красная от жары Изабель. На ее бледном молочном лице красные пятна выглядели нездорово. Мне хотелось проверить ее на наличие температуры, но я вовремя отдернула себя от этой мысли. Мы были на людях.
Альфа присела рядом со мной и попросила холодный смузи. Алина посочувствовала нам. Сама Пенхаллоу выглядела как огурчик. Какая-то она жароустойчивая
— О чем говорим? — Поинтересовалась Лайтвуд, как бы невзначай касаясь моего бедра.
— Об инвентаризации, — весело ответила Алина и поставила стакан перед Изабель. Лайтвуд жадно присосалась к освежающему напитку. — Надеюсь не будет как в прошлый раз.
— А что было в прошлый раз? — Поинтересовалась я. Изабель чутка нахмурила брови, допила и поставила пустой стакан на стол, выдохнув.
— Алек уронил коробку с посудой.
— Лишние растраты; он хоть не пострадал? — Алина, слушающая нас, фыркнула. Я не поняла ее реакцию и слегка возмутилась. Девушка хихикнула, а Изабель закатила глаза.
— Он уронил коробку на что-то? — Предположила я.
— На кого-то, — Пенхаллоу загадочно улыбнулась.
— Он случайно толкнул коробку со второго этажа, когда был перекур. Коробка упала мне на ногу и я ходила в гипсе месяц. — Коротко объяснилась Изабель, смущаясь. Я понимала, что ее смутило то, что она вот так вот провалила мое впечатление о ней, она волновалась, что я высмею ее неудачу. Вместо этого я, не боясь малочисленных гостей и Пенхаллоу, отвернувшейся к полкам с очень дорогим виски; погладила ее по тыльной стороне ладони. Лицо Изабель смягчилось и она слегка улыбнулась, наслаждаясь моими действиями.
Мы не особо обратили внимание на вошедших в ресторан людей. Майя уже подошла к стойке регистрации, но ее голос как-то странно дрожал. Я же по-глупости списала это на усталость девушки. Вот только Алина умолкла и смотрела куда-то нам за спину. Мы с Изабель синхронно повернулись. О, наверное наша реакция со стороны выглядела комично. Вот только нам обеим и остальному персоналу, не знавшему о приезде неожиданных гостей, было не смешно.
Семья Лайтвуд всегда отличалась от остальных. Они несли в себе небывалую уверенность и обоснованную наглость вместе с презрением к простым смертным. Такое несправедливое отношение к людям Лайтвуды могли себе позволить, ссылаясь на то, что каждое поколение вносило вклад в развитие общества. Вот только их старшие отпрыски были более человечны и знали цену чувствам людей.
Все Лайтвуды были статны, имели аристократические черты бледных лиц и преобладали в росте. Роберт был исключением и не мог особо похвастаться длинными ногами, компенсируя это своей харизмой и обаянием. Он был прирожденным альфой с чувством собственного достоинства и гордыни, которая часто преобладала над благоразумием и справедливостью. Мариза была высокой, сохранившейся в свои немолодые годы, омегой. У нее был вечно укоризненный и недовольный взгляд на жизнь, она была скептиком. Она и ее муж были достаточно консервативными, несмотря на свою принадлежность к альфам и омегам, с осуждением относились к «однополым» парам. Вообще-то альфы и омеги сами по себе рушили стереотипы о «традиционности» половой принадлежности. Парень мог оказаться омегой, а девушка — альфой и они оба имели гениталии разделяющие их по половым признакам. У них всего лишь была другая репродуктивная система, с отличиями от обычной людской, и они имели «специфичиские» вкусы. При этом старшие Лайтвуды особо не беспокоились насчет пар: альфа-парень и омега-девушка. Вот такая дискриминация.
Возможно Мариза и любила свою дочь, но она скорее всего была расстроена из-за того, что ее девочка — альфа. Уже тогда женщина поняла, что любить ее как своего старшего сына она не сможет. Изабель понимала это, но детская обида не исчезала, а накоплялась за годы, прожившие без должного внимания матери и игнора такой просто истины, что у нее есть дочь. Роберт был более благосклонен к Изабель, он, напротив, любил ее больше чем Александра. Ему нравилось воспитывать сильную и независимую девочку, которая с возрастом приобретала внешность матери и его характер. С раннего возраста у Иззи появился интерес к кулинарии и Роберт охотно ее поддерживал в этом начале.
Между взрослыми пытался протиснуться маленький голубоглазый мальчик. Похоже семейной чертой была обделена только Изабель, но я, напротив, считаю это уникальностью, а не недостатком моей девушки. Макс Лайтвуд по сравнению с родителями выглядел немного неряшливо, а большие ему очки сползали с носа. Мальчик теснился между уверенными людьми и, увидев Изабель, побежал к сестре под укоризненный взгляд обоих родителей. Иззи раскрыла себя для объятий младшего, позволяя ему свисать с ее шеи. Аромат маленького Макса заставил меня расширить глаза от удивления.
Макс был омегой. Как к этому относились Роберт и Мариза? Они — взрослые люди, которые в силу своего опыта контролировали свои сущности, не позволяя себе вольностей. Молодежь (по сравнению с ними) как я принимала специальные блокаторы запаха, ощущений. Изабель и я принимали специальные таблетки, которые никак не влияли на наш вкус и запах окружающей среды, направляя всю свою защиту на наше естество и сопротивление чужим запахам. Внешне оба родителя были относительно спокойны. Но мне все-таки кажется, что они были расстроены отпрысками. В каждом был изъян. Александр нашел свою любовь в взбалмошном Магнусе, который старше его на три года. Изабель была альфой и, навряд ли, она бы захотела заводить отношения с парнем-омегой. А Макс… Макс, мне так было жаль мальчика, ведь он был омегой, что явно отрицали его родители. Тем не менее они не могли скрыть его естественный запах. Такой тонкий и явно манящий для альф.
Самый младший Лайтвуд довольно лепетал что-то о «Наруто» и Звездных войнах, заставляя меня и Алину (как невольных слушательниц) умилится. Тем не менее при его родителях мы этого не выдавали, внешне оставаясь беспристрастными.
— Привет, умник. — Макс надул щеки и отпустил свою сестру. Изабель встала и, слегка наклонив голову вниз, поприветствовала обоих родителей:
— Отец, мам. — С Робертом, который едва улыбался, тем не менее в его глазах была радость встречи с дочерью, у Изабель было крепкое рукопожатие. С Маризой все обстояло иначе. Женщина даже не притворялась радостной и стояла на месте, не двигаясь, когда Изабель сделала вид, что обнимает ее (точно для Макса), но на самом деле она даже не касалась матери. Если взгляд Маризы был беспристрастным, словно перед ней стояла не дочь, а незнакомка; то Изабель со всем презрением и ненавистью смотрела на свою мать. Я понимала ее, так как сама ненавидела Джослин, из-за того, что она бросила нашего отца и нас с Себастьяном. Она иногда звонила (скорее всего ее заставлял Люк) нам, но с ней в основном говорил брат. Я же женщину посылала на три буквы и говорила ей больше не звонить, но она (Scheisse! — блять!) все равно звонила нам. Кроме ненависти и едкости от меня она ничего больше не слышала, а брат был более благоразумен. Мне бы его самоконтроль.
— Рад тебя видеть. — Со всей искренностью произнес Роберт. Я была готова поверить в его слова.
— Могла бы выглядеть опрятней. Зря мы тебя сделали главой ресторана? — Лайтвуд-старшая не удержалась от колкости. Язва, она мне сразу не понравилась. Даже если ее слова и задели Изабель, то моя девушка не показала этого. Мариза игнорировала меня и Алину, будто мы были пустым местом, зато Роберт был явно рад увидеть нас обоих.
— Алина Пенхаллоу, все также шалишь и делаешь непревзойденный Дайкири? — Алина усмехнулась и заметно расслабилась — видимо еще до главенства Изабель она была знакома с бывшим хозяином и у них были теплые отношения.