Я закрываю за собой дверь, чтобы Кристи не видела, как я перехожу на бег.
— Почему?
Я бегу впереди Дэвида.
— Почему сегодня?
— Потому что.
Маленький ковбой, ноги колесом, стоит на галечном дне аквариума. Одну руку он держит наготове, чтобы выхватить пистолет, а другой раскручивает лассо над головой. Золотая рыбка проплывает прямо в петлю.
Подь сюды, гнусная тварь!
Когда я опускаю руку в воду, рыбка проплывает у меня между пальцами.
Я достаю ковбоя и кидаю его в коробку с игрушками, потом хватаю Дэвида за запястье, даже не вытерев руку.
— Мокро! — выворачивается Дэвид.
— Не смей мне все портить.
И я волоку его за собой по коридору в мамину комнату.
Она разговаривает по телефону.
— Хорошо, — произносит мама в трубку, — тогда жду вашего звонка на следующей неделе.
— У меня гости, — говорю я, наплевав на то, что мешаю ей. — Тебе придется взять Дэвида на себя.
Мама вытягивает палец вверх, давая понять, что нужно подождать, но я впихиваю его прямо в комнату. Она хмурит брови. Потом берет с полки пазл и вытряхивает его на пол.
— Да, хорошо, — говорит она в трубку.
Дэвид усаживается за пазл. Он не выносит, когда все перемешано, а собирает пазл построчно, как будто прочитывая его. Он не пытается собрать все красные части амбара, или маргаритки на поляне, или блики солнечного света на воде. Левый к правому, верхний к нижнему — такое у него правило для пазлов. А если вы добавите что-то вопреки заведенному Дэвидом порядку, он вынет этот фрагмент, даже если он подходит.
Выходя из маминой комнаты, я захлопываю дверь за собой.
Когда я, запыхавшись, прибегаю к себе, Корица и Мускат уже сидят в клетке.
— Все в порядке? — спрашивает Кристи. — Ничего, что я взяла?
В руках у нее мой альбом, открытый на неоконченном портрете Джейсона.
— Это твой парень?
— Нет! Просто один мальчик, которого я начала рисовать.
Кристи недоверчиво качает головой: ах, вот как?
— Просто это один знакомый мальчик из… на самом деле даже не очень знакомый. Мы просто виделись в…
Я смотрю на часы. Нам пора собираться на трудотерапию.
Я не могу сказать Кристи, что мне пора, вот так сразу. Но я же обещала Джейсону, что мы сегодня увидимся.
Кристи бросает альбом на стол. У меня руки чешутся перевернуть страницу, но лучше не привлекать к нему внимание.
— Хочешь, посмотрим телик? — спрашивает Кристи.
Если я откажусь сейчас, другой такой возможности может и не представиться.
В зеркале отражается Паровозик Томас, замерший с закрытыми глазами в ожидании катастрофы, которая никогда не произойдет. Издалека доносится вопль Дэвида.
— Можем пойти к нам, — предлагает Кристи.
Звучит обидно, хотя я и не против.
— Конечно, — говорю. — Пойду скажу маме.
Пока мы идем к дому Кристи, мне хочется бегать, скакать или кружиться, раскинув руки, как будто мне снова шесть лет. Это так восхитительно просто — пойти в гости к подруге без лишних объяснений: «Прости, Дэвид, со мной нельзя. Тебя не звали».
Услышав, как наша машина разворачивается, я оглядываюсь, чтобы помахать рукой. Мама машет в ответ, а Дэвид, съежившись в одиночестве на заднем сиденье, прикрывает руками уши.
Следом за Кристи я поднимаюсь по ступенькам и вхожу в ее дом.
Чужой дом — чужие правила
В гостях все просто. Никто не кидает игрушки в аквариум, никому нет дела, закрыта дверь в подвал или нет, никто не станет вопить, если только огромный мохнатый паук не залезет в рукав.
В нормальном доме — нормальные правила:
Но лучше всего то, что в гостях у подруги я могу быть собой, а не старшей сестрой.
Комната Кристи похожа на разворот глянцевого каталога — я хоть и получаю такие по почте, но заказать себе могу разве что зубную щетку или плакат. А у Кристи новые занавески в розовых разводах, которые сочетаются с толстым стеганым одеялом на кровати, которое, в свою очередь, подобрано в тон розово-голубому коврику на полу.
Смотрится потрясающе, но особую зависть у меня вызывает порядок на ее комоде. Фотографии, косметика, подставка для украшений, длинный ряд лаков для ногтей — все на виду, не то что в моей комнате, где все рассовано по ящикам, подальше от Дэвида.
Валяясь рядом с Кристи на благоухающем розовом одеяле, я жалею, что надела старую выцветшую футболку и не накрасилась с утра пораньше.
— А он классный, — говорит Кристи, и мой взгляд возвращается к журналу Teen People[2], раскрытому перед нами на кровати. У парня на фотографии великолепные зубы и пронзительные темные глаза.