В других местах все пялятся или отворачиваются. И я знаю, о чем они думают: «Господи, кошмар какой», или «Что с мальчиком?», или «Хорошо, что это не я». Я так устала от всего этого.
— Мало ли что думают люди, важно, что думаешь ты.
Может, она отчасти и права, но истина эта горькая и неутешительная. Я смотрю на Дэвида.
— Только от этого не легче.
— Не легче.
Дэвид перестает раскачиваться и, мельком взглянув на меня, говорит:
— Прости, Квак.
На этот раз мама его не одергивает.
Дома мама сказала, что ей надо завезти какие-то бумаги клиентам.
— Хотите поехать со мной или останетесь дома?
Снова оказаться вместе с Дэвидом в чужом доме я сегодня больше не желаю. Вывалив пазл на пол в гостиной, я радуюсь тому, что здесь есть только один вариант точного соответствия.
— Где небо, Квак? — спрашивает Дэвид.
Я ищу детали голубого неба и белесых облаков. Сначала верхний левый угол, потом еще один фрагмент неба с ровной кромкой. Я показываю ему белый:
— Думаю, это следующий.
Дэвид моментально выхватывает деталь у меня из рук и ставит ее на место.
Постепенно появляется небо — голубая с белым линия. Дойдя до правого верхнего угла, Дэвид начинает собирать следующий ряд — с остроконечными крышами и верхушками деревьев.
Я оставляю его склоненным над пазлом: его волосы спадают на глаза, когда он подбирает и отбрасывает детали одну за другой.
У себя в комнате я открываю альбом на странице со словами «вина», «сложно», «скрытый» и «слабость».
Я вижу, что на парковке возле дома Кристи пусто, но мне все равно. Я скучаю по Мелиссе, которая с удовольствием ходит со мной на пруд и не боится плавать, с которой можно строить лабиринты для морских свинок на полу моей комнаты. Скучаю по возможности быть собой и не прилагать столько усилий, чтобы понравиться подруге.
Если бы она была тут, я бы все ей рассказала про Джейсона и про Кристи, и она не стала бы надо мной смеяться.
— Починишь? — Передо мной возникает Дэвид. Я даже не слышала, как он вошел.
— В следующий раз стучись.
Я протягиваю руку и чувствую, как в нее опускается кассета. Из нее свисают два конца ленты — оборванные. Дэвид зажимает мои пальцы вокруг кассеты.
— Можешь починить?
— Нет.
Он закрывает руками уши.
— Не волнуйся. Ты можешь починить.
— Ты что, не понял? Я не могу починить!
Я выбрасываю кассету. Она звякает о дно мусорного ведра.
— Почини! — вопит Дэвид.
— Когда человек расстроен, не стоит лезть к нему со своими проблемами! — ору я. — Как ты не понимаешь! Не бросай игрушки в аквариум! Не жуй с открытым ртом! Не открывай двери в чужом доме!
Дэвид валится на пол и обхватывает колени руками.
— Мусор выбрасывают в помойное ведро, — произносит он всхлипывая. — Это правило.
Он плачет очень горько, содрогаясь от рыданий. Я достаю кассету из ведра, но не знаю, что с ней делать.
— Я не могу ее починить.
Глаза застилают слезы. Я подхожу к Дэвиду, сажусь рядом, обнимаю его и прижимаюсь щекой к его волосам.
— Прости, — шепчу я. — Прости, Жаб.
Каждый гудок в трубке звучит как долгий вздох.
Один. Пожалуйста, подойди. Рядом склонился Дэвид.
Два. Пожалуйста, ответь.
Три. Пожалуйста…
— Алло.
— Здравствуйте, это Кэтрин.
Миссис Морхаус молчит, и на секунду у меня возникает желание повесить трубку, но потом я с усилием выдавливаю из себя слова:
— Можно поговорить с Джейсоном?
Миссис Морхаус выдерживает паузу:
— Одну минуту.
Жду, и сердце колотится в груди: пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
— Кэтрин, — произносит миссис Морхаус, — он не хочет подходить к телефону.
— А не могли бы вы ему кое-что от меня передать? Скажите, что я прошу прощения и хочу пригласить его на танцы сегодня вечером.
— Не знаю, — вздыхает она.
— Я буду там через час. Пожалуйста, скажите ему, что я действительно очень хочу, чтобы он пришел.
И я начинаю объяснять ей, как добраться, хотя она даже не пообещала, что передаст ему. Повесив трубку, я поворачиваюсь к Дэвиду:
— А теперь звоним папе.
Сотрудник аптеки уверяет меня, что папа занят, но я говорю ему, что это срочно.
— Кэтрин, в чем дело?
— Приезжай домой, — говорю, — и купи по дороге кассету «Квак и Жаб снова вместе» Арнольда Лобела. Это очень важно. Ты записываешь?
— Кэтрин, мне надо…
— Нам тоже надо! — рявкаю я. — Ты купишь «Квак и Жаб снова вместе», новый магнитофон и приедешь домой прямо сейчас.