— Да.
— А почему вы так уверены?
— Потому что я знаю, где находится настоящий дом.
— Нельзя терять время, — сказал Джонатан. — Отзовите их.
У фон Даникена был вид уставшего бойца, собравшего остатки сил для последней битвы. Его губы шевелились, и Джонатан догадался, что он пытается разобраться в десятках вопросов, навалившихся на него. Те же вопросы, что донимали и самого Джонатана.
— Где дрон? — спросил фон Даникен.
— В доме на горе, Ленкштрассе, четыре. — Эмма показала на горы в пяти километрах за ними.
— Взрыв запланирован на сегодня?
— Рейс авиакомпании «Эль-Аль» из Тель-Авива, — сказала она.
На дальней полосе аэродрома взлетал очередной самолет. Мощный рев двигателей пронзил небо. Затем гораздо ближе раздался более низкий рокочущий звук, и два темно-серых пятна поднялись в небо прямо над головой.
— Отзовите их, — повторила Эмма.
— Откуда я знаю, что вам можно доверять?
— Потому что я здесь.
Фон Даникен достал рацию, но не успел он произнести и слова, как темноту пронзили вспышки выстрелов и стаккато автоматных очередей. Окрестности озарились великолепным светом. И в этом свете были видны силуэты людей, врывающихся в дом.
Фон Даникен побежал по дороге. За ним Джонатан и Эмма. Они добежали до штаба операции и вошли в гостиную. Все, кто находился в комнате, сгрудились у окна. Из рации неслись донесения:
— Столовая. Чисто.
— Кухня. Чисто.
— Спальня. Чисто.
Голоса звучали отрывисто. И вдруг автоматная очередь.
— На пол!
У кого-то сдали нервы. Голоса перекрикивали друг друга:
— Кто это?
— Плохой парень.
— Подожди, какого черта?
— Он связан.
— Но у него пистолет.
— Срочно зови шефа!
Фон Даникен посмотрел на Эмму. Ее взгляд был прикован к рации.
Суматоха прекратилась так же быстро, как и началась. Наступила полная тишина, никто не проронил ни слова. Прошла минута. Где-то на улице залаяла собака.
Вдруг из рации донесся голос Брандта:
— Маркус, иди сюда.
Фон Даникен взглянул на Эмму и Джонатана:
— Оставайтесь здесь.
Он шел к дому. Ему хотелось бежать, но он был шефом отделения Федеральной полиции и понимал, что это будет выглядеть непрофессионально. А соответствие профессиональным стандартам — это все, что у него осталось.
Поднявшись по ступенькам к входной двери, он пропустил выходивших бойцов и вошел в дом. Перед штурмом в доме вырубили электричество. В темном, задымленном коридоре фон Даникен включил фонарик. Из комнаты вышел Брандт.
— Они знали, что мы придем, — сказал он и провел инспектора в гостиную. — И подготовились.
— Что ты имеешь в виду?
— Смотри сам.
Фон Даникен направил луч фонарика на что-то темное в центре комнаты. На боку, привязанный к стулу, лежал мертвый человек с открытыми глазами. Его рот был заклеен неимоверным количеством скотча. Еще больше скотча ушло на то, чтобы примотать пистолет к его руке. Кровь из ран в груди все еще растекалась огромной лужей по деревянному полу.
— Мои ребята приучены стрелять на поражение при виде оружия.
Фон Даникен сделал шаг вперед, чувствуя, как его тело немеет, а разум отказывается верить тому, что видят глаза.
Убитым был Филип Паламбо.
— Что еще вам известно о дроне? — спросил фон Даникен, вернувшись в штаб операции.
— В группе не менее шести человек, — ответила Эмма. — Четыре техника, один диспетчер и один пилот. Все серьезно вооружены.
Инспектор выглянул в окно и посмотрел на гору. Он хорошо знал эту местность — заросший деревьями склон, на котором еще можно наткнуться на руины древних стен, некогда окружавших крепость Цюрих. Его глаза привыкли к темноте, и он увидел, как в небо поднялся самолет и стал медленно разворачиваться вправо.
Фон Даникен посмотрел вниз, на дорогу. Люди Брандта выходили из дома. Времени переориентировать их на новое задание у него не было.
— В машину! — приказал он Харденбергу и повернулся к Майеру. — Где расписание рейсов?
Майер вытащил из кармана пиджака несколько листков. Фон Даникен быстро просмотрел список. Прибытие в 20.05. Рейс «Эль-Аль»-863 из Тель-Авива. Он посмотрел на часы. 19.30. Взглянул на Эмму:
— Что еще вы можете мне рассказать?
— К дому два подъездных пути, — ответила она. — Один — это дорога, которая будет служить взлетной полосой. Второй — сзади дома. Нам нужно разделиться. Я войду с главного входа.
Фон Даникен окинул взглядом самоуверенную женщину, отдающую ему приказы в его собственной стране. К горлу подкатил ком уязвленного самолюбия, которое больше пристало заносчивому юнцу, а не убеленному сединой старшему инспектору.