— Они решили это давным-давно. Все остальные Дома согласились с ними. Поэтому нас все стремятся убить. В моём Доме демонов меньше, чем в остальных — даже в тех, из которых демоны призываются сотнями и тысячами.
Всё моё нутро застыло в ужасе. Остальные демоны уничтожают его Дом? И всё это в наказание за деяния людей? Общество демонов решило обвинить в своих страданиях самых слабых?
— В моём Доме осталось очень мало демонов. Некому больше учить молодых демонов, так что они никогда не научатся быть сильными.
— Ты поэтому хочешь вернуться домой? — прошептала я. — Чтобы научить их?
— Na, я? Они не хотят, чтобы я их учил. Меня они тоже ненавидят, — он встал из-за стола, явно намереваясь сменить тему. — Drādah, я хочу знать.
— Что? — с осторожностью спросила я.
— А что такое пресс?
Блин, а я так надеялась, что он забудет о словах Тори. Вот только этот демон никогда ничего не забывает!
— Пресс — это мышцы…эм, мышцы твоего живота.
— Что она имела в виду, когда сказала, что мои мышцы идеальны?
— Просто забудь её слова!
— Но, когда она это сказала, твоё лицо снова изменило цвет.
Я поспешила отойти подальше от его настырного взгляда и идеального пресса — и направилась к книжному шкафу.
— Зуилас, не обращай внимания на её слова.
Конечно же, он пошёл следом за мной.
— Что она имела в виду?
— Ничего.
— Мой пресс лучше, чем у hh'ainun?
— Я не знаю.
— Ты хочешь надеть на меня одежду?
— Нет.
— Почему твоё лицо снова поменяло цвет?
— Мне нужно сосредоточиться! — сказала я, схватив первую попавшуюся книгу.
Напряжение в комнате нарастало.
Он придвинулся поближе — тёплое дыхание опалило моё ухо:
— Я идеален, drādah?
Закашлявшись, я отбежала к столу и уселась за него, внимательно вчитываясь в книгу. Точнее, пыталась вчитаться в книгу — я никак не могла вспомнить, что я вообще хотела здесь найти.
По комнате пробежал низкий, гортанный смех Зуиласа. С горящими щеками, сцепив зубы, я мысленно проклинала Тори и её язык без костей.
Глава 4
Меня разбудил яркий солнечный свет, пробивающийся сквозь шторы. На секунду я разозлись на Зуиласа, который не закрыл их после своих ночных прогулок, но тут же забыла о всяком раздражении, когда до меня наконец-то дошло. Солнечный свет! В январе!
Отбросив одеяло, я выскочила из кровати. Холодный воздух тут же укутал моё тело — коротенькая хлопковая пижама не спасала от холода — но я не обращал на это никакого внимания. Распахнув шторы, я уставилась на голубое небо, на котором кое-где виднелись пушистые облака. Благодаря солнцу, унылый пейзаж за моим окном заиграл яркими красками.
Зимы в Ванкувере были мягкими, но платой за отсутствие морозов была постоянная облачность. Увидеть солнце в январе тоже самое, что и увидеть падающую звезду — редкая удача. Ухмыляясь, я выскочила в гостиную и распахнула тяжёлые шторы, впуская в комнату солнечный свет.
Я подставила солнечным лучикам своё лицо, наслаждаясь их теплом. Вот оно — счастье! Поскорей бы пришло лето! Можно будет читать на улице, прислушиваться к ветру, вдыхать ароматы цветов и запах свежескошенной травы…
Счастливая улыбка всё ещё блуждала на моих губах, когда я отвернулась от окна. Забегая в комнату, я даже не заметила, что она уже занята. На диване, удобно положив голову на подушку, развалился Зуилас. Между ним и спинкой диванчика лежала Носочек, навострив ушки при моём приближении.
Оказалось, что пока я наблюдала за солнцем, за мной наблюдал. Он был расслаблен, как будто бы только проснулся, вот только в его глазах не было ни малейших признаков сонливости. Его пристальный, ищущий взгляд заскользил по моему лицу.
Что же он хочет найти?
По телу побежали мурашки, а в животе начало подозрительно покалывать. Я поспешила отойти от окна и поскользнулась на чём-то маленьком и круглом. По полу заскользила игрушка Носочка, и я с грохотом приземлилась на пол, больно ударившись локтем о стол. Носочек соскочила с дивана и устремилась вслед за мячиком. Я же, морщась от боли, принялась тереть локоть.
— На этот раз ты даже не ступала назад, vayanin, — сказал Зуилас, закинув руки за голову.
Новое оскорбление? Чудесно.
— Ты должен убирать за своей кошкой.
— Моей кошкой?
— Ну, из нас троих ты ей нравишься больше всех, — ответила я, со злостью глядя на проклятый мячик, из-за которого я свалилась.
— И поэтому она стала моей? — его хвост слегка дёрнулся. — Как сильно я нравлюсь тебе, vayanin?
— Ха. Хорошая попытка. Кстати, что это значит — vayanin?