— Похоже, ты и так уже знаешь всё, что нужно, — холодно ответила я. — Если ты завладеешь амулетом, то станешь свободным от контракта и сможешь выйти из Эзры. Всё, что тебе нужно сделать — это найти его.
— Удачи вам с этим, — пробубнела Амалия.
— Нам нужно знать больше, — прорычал Этерран. — Амулет…
Он резко замолчал, затем закрыл левый глаз рукой. В комнате упала температура, а тело демона-мага сковало оцепенение. Спустя пару минут Эзра опустил руку, обнажая бледный глаз, в котором не осталось и следа от красной магии.
— Этерран умолчал о том, что я не позволю ему — точнее нам — оказаться рядом с амулетом. По крайне мере, пока я точно не узнаю, что именно делает этот амулет. В лучшем случае амулет действительно уничтожит наш контракт. Тогда Этерран выйдет из моего тела, и я наконец-то стану свободным.
— А у него осталось тело? — спросила Амалия. — Как долго демон может оставаться в теле человека прежде, чем его собственное тело… исчезнет.
— Он не изменится, — хвост Зуиласа резко ударил по полу. — Демоны годами пропадали в Ahlēvīsh, а потом возвращались, ни капли не меняясь.
— Что такое А…
— А в худшем случае? — прервал меня Зуилас.
— Амулет уничтожит контракт, но не освободит Этеррана. Тогда он сможет взять полный контроль над моим телом. А может мы оба просто сойдём с ума.
— Но это и так случится, — отметила Амалия, — Все демоны-маги рано или поздно сходят с ума.
Эзра грустно кивнул.
— Я пообещал себе, что как только замечу, что начинаю сходить с ума, тут же всё это закончу. Но сейчас, когда это действительно начало происходить, убить себя не так-то просто, как мне казалось.
Мне стало его жалко. Не знаю, какие обстоятельства заставили его стать демоном-магом, но мне он не казался плохим человеком. Да и Тори явно не считала его злодеем.
— Ещё пару месяцев назад я бы не задумывался, но теперь… — тихо вздохнул Эзра.
— Ты и правда думаешь, что амулет сможет тебя спасти? — спросила я.
— Не знаю. Но я хочу попытаться. Это глупо… Я уже сдался, так почему я пытаюсь бороться?
Я вспомнила другую пару глаз, в которых также плескалось отчаяние и настойчивость. Не он один боролся. Возможно, поэтому он и не мог спокойно принять свой конец.
— Так, значит ты хочешь знать, что конкретно делает амулет, — подытожила я. — Ты хочешь знать все детали его заклинания, и как он влияет на контракт.
Эзра кивнул.
— Я пока это не выяснила, — я слегка замялась, не зная, что ещё сказать. Эзра может мне и не враг, но вот Этерран… — Думаю, я смогу найти ответы, которые тебе нужны, но сначала ты должен помочь мне разобраться с Клодом и колдунами.
— Конечно! Я очень хочу поболтать с этим Клодом о том, почему у него был мой профайл. Я так понимаю, тот крылатый демон принадлежит ему.
— Да. У них нелегальный контракт. Что бы они там не планировали, это не может быть ничем хорошим.
— Сегодня мы уже ничего не решим, — сказал Эзра, поднимаясь с дивана. — Отдохни, а завтра поговорим. Я также… — он запнулся. — Я позвоню Тори и узнаю, где она.
— Ты не знаешь куда она уехала?
— Я знаю куда она уехала. Я не знаю, где она сейчас. Ладно, мне пора.
Он направился к двери, и я поспешила за ним:
— Подожди. Я провожу тебя.
Он хотел было запротестовать, но передумал. Обувшись, мы вышли из квартиры. Мы молча спускались по ступеням, вдыхая противный запах сигарет и дезинфицирующих средств. Когда мы вышли на улицу, оказалось, что там идёт дождь. Мотоцикл весь промок, и Эзра грустно вздохнул.
— Не хочу лезть не в своё дело, — мягко начала я, — но, хоть она этого и не говорит, Тори переживает за тебя.
Выражение его лица ни капли не изменилось — было всё таким же закрытым и безэмоциональным, но Зуилас тоже так делал, так что я научилась понимать чувства тех, кто хотел их скрыть. Дрогнул мускул. Слегка сузились зрачки. Напряглась челюсть. Я заметила все эти изменения на лице Эзры, но не хотела больше ничего говорить. Если он захочет, он продолжит этот разговор. А если нет, то просто уйдёт.
— Тебе когда-нибудь врал человек, которого ты восхваляешь всей душой? — спросил он.
— О какой лжи мы говорим?
— О той, в которой открывшаяся правда изменит всё на свете.
— Да, — тихо ответила я. — Мои родители. Мама. Они скрыли от меня кое-что… они скрыли прошлое нашей семьи, и всё моё будущее. Представить не могу, сколько лжи они нагородили, что скрыть от меня все секреты.