Я чувствовала на себе его взгляд. Мне стало интересно, ожидал ли он такой ответ?
— И что ты сделала, когда узнала об этом?
— Ничего. К тому моменту родители уже умерли. Клод убил их.
Раздался резкий вдох — почти неслышный в шуме дождя.
В уголках глаз начали собираться слёзы. Как и всегда, когда я вспоминала родителей, меня накрывала грусть.
— Если бы я могла её увидеть ещё хоть раз, я бы сказала ей, что понимаю, почему она так сделала. Я бы поблагодарила её.
— Поблагодарила?
— Она защищала меня. Возможно она была неправа — она сама это поняла, но было уже поздно, — но она хотела, чтобы я была счастлива. Ей, наверное, было очень сложно лгать мне каждый день. Думаю, её это ранило сильнее, чем меня.
Эзра молчал, пока я вытирала слёзы. Так и не смогла их сдержать.
— Спасибо, — прошептал он. — Что поделилась со мной.
Я кивнула, замечая, как рушится его стойкий фасад. Если бы Зуилас сейчас стоял рядом, он бы сказал мне то, о чём я уже и так догадалась: Эзре больно. Эзре очень-очень сильно больно.
— Я напишу тебе завтра, где и во сколько встречаемся, — сказал он.
— Хорошо, — ответила я, понимая, что больше ничем не могу помочь.
Он открыл двери, и в подъезд ворвался холодный, пронизывающий до костей ветер. Пока он бежал под проливным дождём к мотоциклу, я поймала себя на мысли, что надеюсь на то, что он всё-таки позвонит Тори.
А ещё я надеялась, что Тори, где бы она ни была, готова к этому звонку.
Глава 21
— И что всё это значит?
Проигнорировав вопрос Амалии, я проскользнула в квартиру, мельком взглянув в сторону гостиной.
— Он пошёл в душ. В любую секунду…
И в этот же момент послышался шум воды. Облегчённо вздохнув, я отправилась на кухню. Какое-то странное чувство: я вроде бы хочу есть, но не смогу засунуть в себя ни кусочка.
— Эзра и Этерран хотят знать всё об амулете, — пробубнела я. — Как будто нам своих проблем мало. Но есть и хорошая новость: возможно они помогут нам его отыскать.
— И, если нам повезёт, они его у нас не сопрут, — мрачно добавила Амалия.
— Надеюсь, что нет. Мирин не стала бы называть амулет «ключом ко всему», если бы он всего лишь разрывал контракт. Нет. Этот амулет создавался с более глобальной целью, но я не стала говорить им об этом. И о том, что мы понятия не имеем о магии амулета.
— Ну, может ты и не имеешь понятия.
Моя рука застыла на ручке холодильника:
— Что ты имеешь в виду?
Она продержалась всего пару секунд, а затем на её лице заиграла победная улыбка:
— А то, что пока ты там играла в детектива и искала убийц, я искала ответы!
— Что? — я наконец определилась с едой и достала из морозилки ванильное мороженое. — Я думала ты занята своим секретным швейным проектом.
— И это тоже, но в свободное от всех наших проблем время, — она потянулась к сумке и достала из неё какую-то книгу. — Ты и так переводишь гримуар, охотишься на психопатов и пытаешься разобраться в демонической магии. Я подумала, что уж с одним делом я смогу разобраться.
— Но… почему ты раньше ничего не сказала?
— Чтобы ты не предложила свою помощь и не взвалила всё на свои плечи, как ты обычно это делаешь, — Она открыла книгу, в которой лежал мой рисунок амулета и заклинания. — Вот смотри.
Она показала на массив заклинания, в котором причудливо сплелись руны и завитки, и пентаграммы, а затем показала на диаграмму, нарисованную в книге. Оба заклинания были практически идентичны.
— Не может быть! — воскликнула я. — И что это за Аркана?
Она молча закрыла книгу и показала мне обложку: Теория магии Отречения в астральной сфере.
— Отречение! Ну конечно же это Отречение, — ударила я себя по лбу.
— Меня навели на эту мысль колдуны-альбиносы. Но даже так мне пришлось потратить вечность на то, чтобы найти похожее заклинание. Но, если амулет является супер-пупер разрывателем контракта, тогда всё сходится! В конце концов, суть Отречения — это препятствование другой магии.
— Это точно имеет смысл. И как много познаний в магии Отречения нам потребуется, чтобы понять смысл этого заклинания?
— Очень много. Этому учатся годы! К счастью, я уже решила эту проблему, — она постучала по ведёрку с мороженым. — Так ты поделишься или как?
Я достала две чашки для мороженого. Нет смысла предлагать его Зуиласу. По его мнению, которое он не постеснялся озвучить, мороженое — это сладкий яд. А всё из-за его предрассудков касательно холодной еды. Немного холода его не убьёт, ну, если он не будет на пол пути в ад, но он всё равно не решался есть мороженое.