— Надеюсь, вы слышали только хорошее.
Она рассмеялась, и Лукасу это понравилось.
— Присматривайте там за моим Слоуном, — сказала она и вернулась в дом.
— Даже жена зовет меня Слоуном, — пожаловался тот, когда они отъезжали.
Консультант в институте искусств бросил всего лишь один взгляд на мышонка, присвистнул и проговорил:
— Замечательный экземпляр. Давайте посмотрим в каталогах.
— Откуда вы знаете, что это стоящая вещица? — задал вопрос Лукас.
— Потому что посмотришь на него, и кажется, будто он может гулять по ночам, — сказал консультант.
Поиски нужной литературы заняли некоторое время. Когда Лукас вернулся, Слоун прогуливался по выставке фотографий.
— Ну что? — спросил он.
— Восемь тысяч, — ответил Дэвенпорт.
— За что? За мышонка или за все пятнадцать фигурок?
— Только за мышонка. И ото минимум. Он сказал, что на аукционе за него могут дать вдвое больше. Так что если эта фигурка стоит восемь тысяч и другие не хуже нее, то получается, что Нестер заплатил человеку, умирающему от рака, пятьсот долларов за нэцке, которые стоят от ста двадцати тысяч до четверти миллиона долларов.
— Вот это да! — опешил Слоун. Суммы были слишком велики. — Так вот, оказывается, как они называются! Нэцке.
— Да. Именно так их называл консультант из института.
— Я не знал.
— Зато Алан Нестер знал.
Они остановились у дома миссис Райс.
— Восемь тысяч долларов? — удивилась старушка. По ее щеке поползла слеза. — Но он же купил пятнадцать таких...
— Миссис Райс, я полагаю, что когда ваш муж попросил мистера Нестера приехать к вам, то единственное, что он желал сделать, было произвести оценку, чтобы он смог продать их позже, ведь так вы нам сказали? — спросил Лукас.
— Я не помню...
— Я точно помню, как вы это сказали во время первой нашей беседы, — с нажимом проговорил Слоун.
— Да, наверное, — с сомнением проговорила женщина.
— Потому что если все так и произошло, то это значит, что он вас надул, — продолжал нажимать Лукас. — Он совершил мошенничество, и вы могли бы востребовать свои фигурки назад.
— Так что он приходил сюда только за тем, чтобы оценить их, — проговорила миссис Райс, бодро кивая головой, ее память снова вернулась к ней. Она нежно взяла мышонка в руки. — Восемь тысяч долларов...
— А теперь что? Едем за ордером? — спросил Слоун, когда они стояли на дорожке у дома миссис Райс.
— Не сейчас, — откликнулся Лукас. — Не знаю, хватит ли нам фактов. Давай-ка сперва заглянем к Нестеру. Расскажем ему все, что мы знаем, и попросим его помочь нам в деле с пистолетом. Пообещаем ему, что, если он расскажет все, что знает, мы отнесемся к его афере как к гражданскому делу, и оно будет решаться между его адвокатом и адвокатом миссис Райс. Если же он откажется, то мы получаем ордер, берем его в ежовые рукавицы, да еще и сообщаем об этом прессе, как он обобрал человека, умирающего от рака и хотевшего хоть что-нибудь оставить своей жене.
— О, это просто отвратительно, — улыбнулся Слоун. — Отличная идея.
— Где Нестер?
Мужчина за прилавком был небольшого роста, темноволосый, смуглый и много моложе Нестера.
— Его здесь нет, — ответил он.
В воздухе повеяло холодом. Лукас и Слоун не походили на покупателей.
— Простите, а кто его спрашивает?
— Полиция. Нам нужно с ним поговорить.
— Боюсь, что это невозможно, — сказал молодой человек, его брови приподнялись. — Сегодня днем он уехал в Чикаго. Он, наверное, уже прибыл туда, но я понятия не имею, где он там остановится.
— Черт, — проговорил Слоун.
— Когда он должен вернуться? — спросил Дэвенпорт.
— Во вторник утром. К полудню он будет наверняка.
— А нэцке у вас есть? — поинтересовался Слоун.
Брови молодого человека снова поползли вверх.
— Думаю, есть, но вам надо поговорить об этом с Аланом. Он лично занимается дорогостоящими предметами.
22
Лукас снял пальто и швырнул его на матрас. Два наблюдателя — один из них высокий, другой низенький — сидели на складных стульях лицом друг к другу, а между ними стоял стул, на сиденье которого они играли в джин[5]. Пока один оценивал свои карты, другой смотрел в окно. У них это здорово получалось. Их дежурство выпало на первую половину дня.
— Ничего? — спросил Лукас.
— Ничего, — ответил длинный.
— А у тех, что в машинах, что-нибудь есть?
— Ничегошеньки.
— Кто там сидит?
— С северной стороны, за ее домом, Дэви Джонсон и Йорк. На востоке — Салли Джонсон и Сиклз. С западной стороны — Блэни с новым парнем Кохраном. Я его не знаю.
— Кохран — это такой длинный блондин, он играет в баскетбольной команде, — вмешался в разговор коротышка.
Он развернул веером карты, потом бросил их на сиденье стула и сказал:
— Джин.
Радиоприемник у стены наигрывал какую-то мелодию. Рядом с ним молча стояла полицейская рация.
— Пора ему уже объявиться, — сказал Лукас, выглядывая на улицу.
— На этой неделе появится, — согласился коротышка. — Что само по себе странно, если в это вдуматься.
— Что же здесь странного?
— Ну, в одной из своих записок он пишет: «Никогда не следуй плану, который легко понятен всем». А сам что делает? Он убивает по жертве каждые две недели. Это же самое настоящее планомерное действие.