Дамы холодно другу другу улыбнулись, и дочь ресторатора потащила тележку дальше.
Увидев ослепительную улыбку Франсин, Катарина, исполнилась подозрений. Она непринужденно взяла меня под руку. Со стороны это, наверное, выглядело даже трогательно. А на самом деле она пребольно ущипнула мой бицепс, и ангельски улыбаясь, поинтересовалась:
— Что у тебя с ней было, быстро признавайся!
— Не обращай внимания. Каждый раз увидев ее, я думал о тебе.
— Правда?
— Конечно! Еще, у меня есть в Париже знакомая американка. Она блондинка. Из вас получиться превосходная банда грабительниц. Брюнетка, шатенка, блондинка. А я буду главарь! Так что не выдумывай.
— Грин, давай договоримся. Если тебе приглянется смазливая мордашка — ничего страшного, только покажи ее мне, чтобы я могла убить ее раньше, чем вы начнете крутить любовь.
— Вот!!! Главное, не оставлять живых! Согласись, тебя совсем несложно уговорить пойти на дело.
Катарина еще более мрачно проводила Франсин глазами.
— Перестань смеяться, Грин. Я старая, мне уже двадцать один!
Так вот оно что! Француженке лет шестнадцать на вид. Я титаническим усилием не заржал.
— Да уж, как ты еще не рассыпалась в труху, птеродактиль. Скажи честно, Кэт, динозавры были и вправду огромные?
— Знаешь что?! — я же говорю, Кэт в гневе прекрасна. Под ногой у меня зазвенело. Кусок проволоки, которой фермеры связывают саженцы в пучки, когда тащат их на рынок. Наклонился, подобрал, потом развернул Катрину лицом к себе, и встал перед ней на правое колено.
— Это то, что я думаю, Грин, или у тебя шнурок развязался?
— Это именно оно. Ты пропустила самое важное мимо ушей. Катарина Уфельхайм! После того, как я тебя встретил, я не представляю свою жизнь без тебя. Выходи за меня?
Я взял ее правую руку, и намотал подобранную проволочку на ее безымянный палец. Получилось четыре стильных стальных кольца. Она ослепительно засияв улыбкой, тут же ее погасила. Поизучала кольцо на пальце. И ответила:
— Я склонна принять ваше предложение, мистер Грин. Но мне нужно все тщательно обдумать. — И выразительно посмотрела в спину уходящей Франсин.
— Кэт! Катарина! Такой древней развалине как ты, жить осталось всего ничего, лет восемьдесят. Не тяни с решением, молю!
Потом она закинула мне руки на шею, и мы целовались посреди залитой солнцем деревенской площади, окруженные гомонящей толпой, в центре вселенной, засаженной виноградниками. Потом она с сожалением отстранилась, снова стукнула меня кулачком в грудь, и напомнила, что мы идем обедать.
Терасса была заполнена, но мадам Жульет притащила нам столик из зала. Может мне показалось, но наличие у меня девушки, она восприняла с облегчением. Наверное и вправду Франсин замышляла побег. Тем более что та, начав метать нам на стол, продолжала ослеплять улыбкой.
— Не обращай внимания, Кэт. Восторженная почитательница — это бодрит после ранения.
— Пусть, Грин, почитает кого-то другого. И убери ухмылку с физиономии.
Но это и все, что мы сказали друг другу, приступив к обеду. Потому что сначала на столе появилось литровая бутыль «Бандоль». В парижском ресторане «Максим», о котором ресторанный справочник Мишлена упоминает лишь застенчиво расшаркиваясь, и приседая, за такое вино слупили бы сейчас долларов сто, если не больше. В нулевые ценник шел от пятисот евро. В деревне Рубийон, где это вино делают, и не заморачиваются акцизами, налогами, и прочей фигней, это стоит три франка.
Но это было лишь началом потрясений для Кэт. Подали тосты. Не те глупые сухари, что за них выдают, а хрустящие, толстые куски провансальского хлеба, мягкие внутри. Четыре типа паштетов. Заяц, Кабан, Утка, Гусиная Печень. Мне пришлось приложить усилия, чтобы она не увлекалась. Я-то знаю, сколько можно съесть тех паштетов! Потому что нам подали Крустады с шампиньоновой начинкой Но не успели мы запить это дело, как нам подали утку, с жареным в утином же жире картофелем. Самолично ее подающая мадам Жульет, пояснила, что она «взбодрила» тонкие золотистые диски картошки чесноком и мелко нарезанным трюфелем. Поэтому пресыщения не случится. И не случилось. Съев все до крошки, и изящно вытерев тарелки хлебом, мы получили блюдо, размером с колесо телеги. Заполненное сырами с местных ферм. Под вино это все пролетело со свистом. И мадам сделала контрольное добивание.
Миска груш, прогретых в красном вине. Яблочное пирожное. И крем брюле. Кофе подали когда мы отдышались.
Чтобы было совсем смешно, это все нам стоило двадцать франков. Узнав об этом, Кэт заявила, что остается здесь жить.