На первой встрече такого уровня, как правило, вопросы — только ставятся и бегло проговариваются. Что решаемо, что нет, а что нужно обсудить отдельно и подробно. И, как и положено, самый интересующий стороны вопрос, был спрятан под кучей других. Вопрос о строительстве автозавода прозвучал лишь спустя пол-часа.
Точнее, советская сторона выкатила бумажку со списком из тридцати семи вопросов, что остались не уточненными после предварительных консультаций. И важнейший, вызвавший недоумения и подозрения. Еще в Мюнхене, обговаривая детали сделки, я заострил внимание дипломатов, специалистов и Виктора Луи. Завод должен строиться на территории РСФСР. И никак иначе.
На фоне обсуждаемых сроков ввода, энергопотребления, металлоемкости, ресурсозамещения, кадровой квалификации, этот вопрос лишь отметили, и отложили на потом.
Но сейчас, Алексей Николаевич Косыгин попросил уточнить, что это за ультиматум. Отвечать пришлось мне.
— Для этого достаточно много причин. Так что для простоты, прошу считать это моей прихотью.
— Давайте уточним, мистер Грин — все так же ровно и доброжелательно сказал Алексей Николаевич — ваша сторона откажется от сотрудничества в случае другого решения?
Не объяснять же ему, что мне нужно с ним переговорить? Понятно, что наедине меня с ним никто не оставит. Но предметный разговор лучше вести лично, а не в публичном обсуждении. Вот на вечернем коктейле, что устраивает Бургомистр в честь гостей и перетрем.
— Больше, того, я готов к любым, связанным с этим издержкам, господин Косыгин.
Результат достигнут, Косыгин меня сфотографировал взглядом. Потом, когда перешли к обсуждению транспортных неурядиц при поставке труб, я увидел, что Косыгин поинтересовался мной у товарища Кириллина.
Выходя из зала, после окончания, Бигот мне сказал:
— Я не очень переживаю, что ты всем хамишь, Грин. В конце-концов, большая часть твоих денег у меня в банке. Но, если ты намерен на своем хамстве заработать, я в доле.
Все эти германские сталелитейно-химические зубры посматривали на меня с веселым интересом. Старшего Хофмана, как я понял, уже просветил Карл, и он мне подмигнул. Джо хлопнул по плечу и познакомил с генералом Эдвином Сибертом — главой разведки Американских Оккупационных Сил. Тот похлопал меня по другому плечу, и сказал что с русскими только так и нужно.
… Изначально, узнав, что отец Карла руководит БМВ, я подумал, что такой завод в СССР — это будет прикол. Но Хофман-старший рассказал мне о положении дел в БМВ. Сейчас они еще не оправились от войны. Выпускают в основном мотоциклы и нелепые «Изетты». Правда, готовят к выпуску линейку совершенно новых авто, которые станут потом лицом компании, и сделают ее мировым законодателем автомоды.
Так что «Даймлер», занятый поиском места, куда вывести производство «МБ-W120», прозванных «Пантонами», был рад возникшей возможности. И проект начал обрастать деталями…
Вечерний коктейль, это хоть и неформально, но важно. Возможность по-простому, без протокола и стенограммы, уточнить, что контрагент имеет ввиду, да и договориться между делом. Приглушенный свет, струнный октет, играющий Моцарта, бесшумные официанты с алкоголем, все располагает.
Появившись в зале после долгого разговора с Хофманом-старшим, директором компании Даймлер, и Круппом, я угодил в объятия Карла и Владимира Козлова. Взял у проходящего лакея шампанского, и искренне сказал парням, что восхищен проделанной ими работой.
Карл и Козлов занимались, с обеих сторон, организацией саммита, и, на мой взгляд, косяков не допустили. Оглядевшись, я увидел Джо, в группе советских строителей нефтепроводов. Вдали торчала рыжая башка Бигота, с какими-то немцами. Косыгин, неподалеку, общался с директором завода в Мюльхайме. Крупных промышленных тузов дипломатично не было. Да и то, присутствие владельца завода про производству «Циклона Б», это все же несколько черезчур. Где-то вдалеке мелькнул мсье Мэтьюр. В общем, коктейль пошел.
Я отпил шампанского, и собрался поздороваться с французом, с которым мы еще сегодня не виделись. Ободрить, дескать, все по плану, мсье Даниель… Но тут, напротив меня возник господин Косыгин. Как бы случайно, понятно.
— Добрый вечер, мистер Грин.
Жизнь высокопоставленного человека трудна. В частности, у тебя все время сопровождение. В данном случае, Косыгина сопровождал не только переводчик, но и приставленный к нему товарищ Христюк, и господин Кириллин, как раз для консультаций.
— Еще раз здравствуйте Алексей Николаевич, — ответил я по-русски, мазнув взглядом по переводчику. И снова внутренне засмеялся. Это был Давид Липницкий.