— Сука ты неблагодарная! Я устроил всё наилучшим образом! Патриотов я покарал за тупость сбычей мечт! Причем они приняли эту кару как награду, ибо нет высшего счастья для патриота, чем копать себе яму и думать, что копаешь её другому. Тебе же, конченому мудаку, я подарил прошлое. Делай что хочешь!
А я не знаю, чего хочу. Уж точно не хочу вмешиваться в исторические процессы. Которых и не знаю толком.
Пока, подтвердилось давно известное. Все хронисты и летописцы, как правило, писали свои хроники с паяльником в жопе, под диктовку победителей.
Южный Вьетнам совершенно не выглядит хоть сколько-нибудь угнетенным. Может быть не больно и счастливая, но простая и понятная жизнь. Гораздо лучше чем в соседних Камбодже и Северном Вьетнаме. А уж Сайгон и вовсе меня потряс. Кто бы мог подумать, что до прихода коммунистов, это была такая жемчужина?
Занятый этими мыслями я задумчиво тянул вискарь, и не обращал внимания на окружающее.
— Скучаем? — к моему левому плечу кто то прижался, я удивился. Ещё больше я удивился, когда понял что к моему плечу прижалась Линдси Девенпорт, одна из телефонисток, на которых дрочит практически вся база.
— Привет — как можно доброжелательнее сказал я — меня зовут Питер Грин.
— Меня зовут Линдси.
— Вы в этом не виноваты, не расстраивайтесь — пусть она сама подошла ко мне, я решил отыграть ритуал самца по полной. С шутками, прибаутками и всепобеждающим напором. Но, к моему изумлению, ее это совершенно не интересовало.
Я собрался было дать знак бармену, чтобы он налил даме по вкусу. Но она удержала меня и, глядя мне в глаза, демонстративно медленно облизала губы.
— Не покажешь мне, Питер, как ты устроился? Давно хотела посмотреть, что там, в гостевых апартаментах.
Как всякий обычный мужчина, в юности, я получал пару раз совершенно недвусмысленные предложения от девушек. И от растерянности позорно сливался. То есть, банально сбегал. Чего потом очень стыдился. Хотя бы потому, что сильно обижал девушек.
То ли воспитание, то ли ещё что, но я всегда подсознательно ждал сопротивления, которое был готов преодолевать. А когда вместо отпора получал прямой сигнал, терялся и тушевался.
Шло время, рос мой социальный статус. Вокруг крутилось все больше привлекательных женщин. И я перестал загоняться, научившись необидно увиливать. Но быть объектом женских домогательств все равно никогда не любил. Мне нравилось и нравится наоборот.
Вот и сейчас с трудом получилось принять, то, что перепихнуться мне предложила уоррент — лейтенант, а не я ей.
Но все это не имело значения, потому что сероглазая блондинка смотрела мне в глаза, а я понимал, что только что купленные штаны могут порваться. И поэтому ответил:
— Конечно, Линдси. Пойдем, я тебе все покажу.
Хорошо, что гостевые домики стоят на отшибе, и наших криков никто не слышал. Я не стал что-то изображать, а, войдя в комнату, просто поставил ее пред собой на колени, и сунул ей член в рот. Не доводя до финала, я уже почти разделся. Развернул ее и, тут же на полу, приступил к процессу. Судя по всему, происходящее ей нравилось. Потому что уже раздевшись полностью, мы перебрались на мою узенькую койку. Совсем немного отдохнув, пошли по второму кругу. Грязное животное, орала она, что ты со мной делаешь! А я с размаху шлепал ее по аппетитной заднице и говорил, молчи, я осуществляю сладкую мечту совкодрочера — трахаю американскую военщину!
Потом мы ненадолго затихли на койке, тесно друг другу прижавшись. По другому и не ляжешь.
— Кто такой софкьетротчер? — спросила она.
— О! Это член русской секты. Они мечтают победить Америку.
— Зачем?!
— Мечта должна быть бессмысленной.
— Пока что Америка тебя победила — заявила она, и заскользила губами к низу живота — но я знаю как тебе помочь…
После третьего круга, я собрался немного полежать, и ударно завершить свое приключение, натрахиваясь, так сказать, впрок. А потом заснуть, радуясь, что рядом кто-то теплый и приятный наощупь.
Да только Линдси, посопев мне в ухо минут пять, вскочила, и принялась одеваться. Я несколько растерялся.
— Куда то торопишься?
— Спасибо, Грин. Это было прекрасно. Но мне нужно идти.
— Ты можешь остаться.
— Мне нельзя оставаться.
— И что это было?
— Мне хотелось трахаться.
— Настолько нескем?
— Питер, по котракту я не могу иметь секс со служащими базы. А вокруг одни мужчины, ходят и облизываются. Хорошо, что иногда приезжают посторонние. Иначе и не знаю, чтобы я делала.
Я просто офигел. А она продолжала: