Он, травмированный нападением скорпиона, да и дорожной скукой, периодически прикладывается к фляге. Не забывая держать пакет со льдом у лба:
— Ты не представляешь, Грин, как трудно быть положительным героем! Иногда нужен отдых. Я только не пойму, чему ты то радуешься?!
— Наконец-то хоть у кого-то жизнь хуже, чем у меня! — движение совсем не оживленное. Навстречу проехало пара тягачей Мас, и все.
— Чем тебе плоха твоя жизнь? Вырвался от красных, женщины не лезут замуж, деньги есть. Отделаемся от бандитов, и весь мир открыт.
— Хотелось бы. Меня, в последнее время, все злит и нервирует. Как думаешь, это что-то значит?
— Прежде всего, это значит, Грин, что ты злой и нервный. А еще, ты с чего то решил, что Дебора тебе пара. И теперь страдаешь.
— Русские классики всему миру рассказали, что страдание облагораживает.
— А мне думается, что русские, с этими страданиями, слишком носятся. Разве не лучше быть теплым воспоминанием, а не постоянным и растущим разочарованием?
— Да ладно, я не так уж и плох.
— А кто говорит, что речь о тебе? И Линдси, и Деби, почти мгновенно поняли две вещи, Питер. Тебя не в чем упрекнуть, и ты — ходячая неприятность. То есть, за безумную любовь придется платить черезмерно. Ну и трусили. Я вот, честно говоря, даже завидую.
— Чему?!
— Боюсь, Дороти примчится за мной в Нью-Йорк. Толи дело у тебя. Просто ураганный секс, и никаких претензий! Как вы гостевой домик на базе не развалили… Мне то, от этих всех девок пришлось бегать…
— О мой бог! Глядя на тебя во Вьетнаме, я никак не мог подумать, Карл, что мы с Джо выпускаем на волю чудовище!
— Грин?! Мне кажется, или это ты завидуешь?
— Чему тут завидовать? Твоя тяга к разнообразию, Карл, до добра не доведет.
— Даже не мечтай, Грин! Ты мне никогда не понравишься!
— Я и говорю. Ты, Хофман, с экспериментами завязывай. Про мужчин ты уже задумываешься, скоро начнешь присматриваться к животным…
— Хм. К животным? Ну, если в дороге…
Погода оставляла желать. Причем, по Фаренгейту, все вроде бы прилично — плюсовые температуры. Но, мучительно пересчитав в привычного Цельсия, становится зябко. Это — еще одна особенность Америки, что нас с Хофаном раздражала. Фунты, футы, дюймы и Фаренгейт.
Наглядней всего это выглядело, когда я решил забодяжить шашлык в Санта-Монике, у Айзека. Заехал в мясную лавку, и попросил свининой шейки. С два-три килограмма. Мясной мужик, по-американски улыбчиво, тут же приволок, взвесил. И, протянул мне пакет, с неразборчивым:
— Вот, три.
Подставляю руку, ожидая привычную тяжесть, и чуть не подкидываю легкий пакет вверх. Потому что — три фунта.
Так вот, по Цельсию, по мере движения становилось все холоднее. Иногда, ниже ноля. Холоднее всего оказалось в штате Нью-Мексико, то есть, просто — напросто ноль. Но, потом вышло солнце и снова потеплело.
За разговорами, обсуждениями, и молчанием, сами не заметили, как миновали Аризону, Нью-Мексико, Техас, и въехали в штат Оклахома. Приближаясь к Оклахома — Сити, решили, что полторы тысячи км за день, вполне достаточно. В каком то Эль Рино, мы решили заночевать.
Эль Рино оказалось дикой дырой. Давно стемнело. Рядом с заправкой, паслась отара овец. Заехали к стоящему рядом мотелю, бросили тачку, и пошли в закусочную на заправке. Увидев снова отару, Хофман оживился.
— Питер, это овца!
— И что?
— Грин, я ей нравлюсь! Гляди как она на меня смотрит!
— Карл! Я встревожен! Еще немного и случится любовь!
— Думаешь у нас получится?
— Гребаный извращенец, пойдем уже, пожрем!
Хофману неудобно. С этим скорпионом, весь день рулил я. Он поспал после того, как мы пообедали в какой-то забегаловке в Техасе. И мы договорились, что рулить он, будет завтра. Вот и развлекает меня, усталого.
Это оказалось самой обычной забегаловкой, неотличимой от других. Какие то мужики, в этих вечных бейсболках и ковбойских шляпах. Усталая молодая девица-официантка. Грузный, но еще крепкий мужик за стойкой.
Алкоголь, кроме пива — отсутствует. Это еще одна американская фишка. Там где тебя кормят — не наливают, и наоборот. В баре, ты можешь получить максимум — орешки. Конечно же, есть заведения классом выше. Начиная со знаменитых «Бар-и-Гриль». Там можно выпить и закусить. Но это, уже другая цена и место.
Не обращая ни на что вокруг внимания, прошли и уселись у дальнего конца стойки. Подошла официантка, и, не спрашивая, налила кофе. Только после этого рассказала, что сегодня удались свиные ребра. Несите, проворковал Хофман, заслужив робкую улыбку девушки.