Один из этих немцев, перебрался в Западную Германию, где продолжил начатые в плену исследования. Смешно и обидно, но, первое что он сделал, это официально запатентовал, на своё имя, кучу изобретений, сделанных в плену совместно с русскими учеными. И само устройство. Название устройству он дал честное — «Русская Цетрифуга». Так и запатентовал.
Забавно, но этот учёный был не согласен с русской концепцией обогащения. И имел на этот процесс собственные взгляды. Упрощая до невозможности — он был сторонником больших размеров. В теории, размер повышал производительность прибора чуть ли не на порядок. На практике, в Союзе не стали заморачиваться. И решили использовать множество маленьких центрифуг. Вместо пары десятков больших. Но немецкий физик был против!
Исследования такого рода — штука страшно дорогая. Спустя совсем немного после плена, учёный оказался в Штатах. Где попробовал убедить американцев в исследованиях по его теме.
В Америке он понимания не нашёл. Во первых, там вместо центрифуг использовалась, грубо говоря, система фильтров. Во вторых, эти простые американцы, немецкому ученому сказали по простому. Все, что вы говорите очень интересно. Но. Для начала примите американское гражданство, мы поможем это сделать очень быстро. Потом подпишите соглашение с Пентагоном. Военные готовы хоть сейчас. Контракт о секретности подпишите. А вот потом поговорим. Перебираться из русской шараги в американскую, немец не захотел.
Он вернулся в ФРГ и возглавил лабораторию в крупнейшей химико — технологической компании «Дегусса». Но никакая частная компания оплачивать амбиции ученых не будет. Вот так в кузове ЗИЛа появилась партия центрифуг. Компания нашла сбыт дорогостоящим прожектам ученого.
Остальное понятно. Это только кажется, что ввезти несколько ящиков в Китай, плёвое дело. Все, кому нужно знают, что избежать пристального внимания невозможно практически нигде. Для этого и выбрали такой странный маршрут.
Да и сам факт произошедшего — уже о многом говорит. Не говоря о том, что кто-то, близкий к руководству Китая сливает информацию в гоминьдан.
ЗиЛ оказался именно ЗИЛом. А не китайской поделкой, что выпускается по лицензии. Это вселяло оптимизм. И я поверил что мы теперь быстро доберёмся.
Развернувшись, мы поехали обратно. Снова обогнули гряду, и, через час, свернули на трассу ведущую к Меконгу. Слово трасса, впрочем, нужно брать в кавычки. Более широкая и утрамбованная грунтовка, того же приевшегося красноватого цвета.
Рулил и слушал в пол уха сидящего рядом Джо. Он рассказывал, что несколько раз пересекал Камбоджу с юга на север и обратно. Но за все время только в этот раз нарвался на неприятности. До этого более скучную поездку было трудно представить.
— Пойми, Питер. Здесь такая нищета, что и поверить трудно. А тут, за раз, расстреляли столько патронов… Целая деревня на эти деньги могла бы жить года три.
А я продолжал думать о произошедшем. Наверное, я зря испугался.
О том, что к созданию атомного оружия в Азии причастны немцы, в семидесятые много писали в прессе. Позже, Пакистан и Индия, получили центрифуги тоже из Европы. В нашем случае, немцы ввозят и вовсе что то новаторское. Русские установки — чуть больше метра в длину. А лежащие в кузове — как бы не под три метра.
Получается, они что то изобрели, и хотят проверить в реальной эксплуатации. Заодно получить заказ от великого кормчего на строительство завода под ключ. И таки построят! Иначе откуда через несколько лет в Китае атомная бомба?
А мой спутник, по виду совершенно тупой негр, демонстрировал недюжинные аналитические способности:
— Ставлю доллар против обертки Риглис, у нападавших была задача уничтожить груз и сопровождающих. Смотри — он показал фотоаппарат Leica, найденный у одного из убитых — уничтожить, и сфотографировать для отчета. Да только пожадничали. Сжигать машину с грузом пожалели. Да и оружие на себе не утащишь…
— Это ты к чему, Джо?
— К тому, что беспокоишься ты зря. Груз и охрана пропали?
— И что?
— Все окей. Про нас никто не знает.
И тут мы выехали к великой Индокитайской реке Меконг. И некоторое время ехали вдоль нее на юг. Пока не свернули к переправе. Сарайчики вокруг, трудно назвать жильем, но судя по детям, что прыснули из под колес, это жилье.
Переправа — это большая лодка, глядя на которую я впал в недоумение. Мне показалось, что ЗиЛ больше нее. Почти так и оказалось. Мы встали в очередь. Перед нами была повозка с волами, и куча народу, кхмерского вида. Некоторые с мешками, в которых, по шевелению, угадывалсь живность. Когда эта посудина причалила в первый раз, я на глаз прикинул размеры. И задумался.
— Мне кажется— мрачно заявил Хофман — крокодилы в реке оживились, Джо. Когда поняли, что наша машина хочет переправляться.
— Да уж, Джо! — согласился я — судя по их сытым лицам, опрокидывание здесь — обычное дело!
— Не буду врать, парни, не знаю. Додж переправляли без проблем. Но паромщик сказал, что берется нас перевезти. — Оттам тоже был не уверен. — Как то же попали они на этот берег? Мостов я здесь не видел.
Паром плывет на тот берег и обратно больше часа. Я, за это время, успел перелить в бак из канистр бензин.
При ближайшем рассмотрении парома, мой пессимизм усилился. Когда то, это было чем-то плавающим. Сейчас остался только корпус, как крышкой накрытый настилом из досок. В недрах прятался двигатель, выплевывающий сбоку струю охлаждения, и выхлоп. К настилу приколочены перила. Въезд и выезд с носа. Видимо, для придания плавучести, к бортам по кругу принайтованы пустые, ржавые бочки.
На корме величественно попирает палубу отставленной ногой мелкий, полуголый дед. Грязная, но белая фуражка с крабом неведомого флота исключает сомнения в статусе.
По крайне мере, этому деду хватило небрежного движения руки. И бросившиеся было на паром селяне, резко развернулись, а те, что уже проникли на корабль, с него убрались.
Установили настил- пандус для заезда. И дед махнул мне рукой. Я завёлся, и тронулся. Толпа перед бампером расступилась. Примерился, и внатяг, въехал. И почувствовал как плавсредство начало погружаться. Вылез из машины. До кормы пол- метра. От заднего фаркопа до носа столько же. На ботинки мне плеснуло водой, залившей палубу.
Но, спустя мучительную минуту, паром, издав неприличный звук подвсплыл. Возвышаясь над водной гладью совсем немного. Паромщик удивлённо крякнул, что то пробормотав под нос. Я думаю, в исполнении русского паромщика, это звучала бы как что то вроде, отож, бля, не потонул, надо же!
Толпа на берегу загомонила. У меня крепло подозрение, что ставки на катастрофу с человеческим жертвами, как никогда высоки.
Дальше заревел двигатель посудины. Мы отвалили, и поплыли, почему то кормой вперед.
— Я бы на твоём месте не радовался, Оттам — желчно проскрипел Хофман, когда этот линкор опасно накренился при маневре — оказавшись в воде, я сяду тебе на шею. Буду стучать по ушам пока не вытащишь на сушу.
— И я тоже! — добавил я — только бить я тебя, Джо, буду не по ушам, а гораздо ниже.
Джо закурил и белозубо улыбнулся.
— Такова история человечества. Один негр все время спасает двух белых.
Я нервно хихикнул, и сказал что в России есть такая сказка. В переложении к ситуации звучит «Как один негр двух белых прокормил». Парни неожиданно заинтересовались. Пересказал как мог. Джо засмеялся, и сказал, что так и есть. А Карл упёрся, что посмотри на эту рожу, Грин, какое спасение? Не, Питер. Лучше скормить его крокодилам, и потом этими крокодилами торговать. Деликатес.
— Да сьели местные всех крокодилов, Карл! Оглянись. Только слушай, Джо! Надежда кхмеров, что мы утопнем, мне не нравится. Зачем им наши трупы? У меня нехорошие подозрения.