— Перестань, Карл. Джейкоб честно мечтал помереть от малярии. Почетная смерть колонизатора. А тут два каких-то оборванца, не успели приехать в Голливуд, как запустили рейтинговую телепередачу. А потом еще и индокитайскими кладами торгуют! У тебя нет знакомой кинозвездочки, Биготу в подарок? А то ведь уедет плакать к себе в Род Таун…
— Я, Грин, поеду завтра на Уолл- Стрит. — Богота ни чем не прошибить — А ты, подумай о должности щвейцара в моем банке. Если сумеешь понравиться кадровому департаменту, может и возьмут. Но знай, за эту должность тебя ждет серьезная борьба. Несколько мулатов и мексиканцев тоже претендуют на это место. И ты — не фаворит, нет.
— Считай, что я уже работаю, Джейкоб. И, как банкир банкира, хочу спросить прямо, а что Хофман? Дадим ему место?
— Максимум- полотером, Грин. Чего-то больше ожидать от Карла глупо.
— Это оскорбление, Норфолк! Я, Карл Хофман, выпускник Боннского Университета! Могу смело претендовать на место старшего полотера!
— Конечно, Карл. Я уверен, что и водопроводчиком ты будешь великолепным. Что до оскорбления, помилуй, это кадровая служба так тебя видит. Я-то тут при чем?
— Знаешь, Бигот, я оценил, что ты так и не произнес слово ассенизатор…
Под вискарь и шуточки мы засиделись допоздна. Я ездил Биготу по мозгам всякими финансовыми новациями, типо залоговых схем, и оффшорных юрисдикций. А он неожиданно заинтересовался. Договорились как — нибудь посидеть, обсудить. Я как раз на Уолл-Стрит слышал что то такое, Питер, хотелось бы подробностей.
И вот, утром — незамолкающий телефон. Пресса, как то прознав, что трое из авторов идеи новой телепередачи, поселились в одном отеле, не могла не прийти в возбуждение. Хофман был к этому не готов. А я, по извечной привычке искать и находить плюсы во всем, его успокаивал. Говорил, что зато теперь никого в отеле не удивит, что мы конспирируемся.
Да и то, персонал отеля воспринял нашу славу с удовлетворением. Мы были два каких то странных типа, откуда то с запада, а оказались — теледеятели из Голливуда, которых домогается пресса. В общем, теперь мы выезжали из отеля на отельном лимузине с затемненными стеклами. Это было вовсе не лишним, потому что журналистов собралось с пару десятков. И Джейкоб Бигот, им таки попался. Все же он тоже не очень оказался подготовлен к славе.
А мы поехали в Квинс, где Джо и Айрин снимали жилье. Ты не поверишь, Питер, Джо настаивал не меньше чем на Верхнем Ист- Сайде*, смеясь рассказывала Айрин. Я ему сказала, что тогда он должен будет изображать моего водителя. Иначе никто нас не поймет! Джо объяснял, что эта богачка отказалась мне покупать ливрею! Вот и ютимся теперь в Квинсе.
Мне очень понравилось, как они весело относятся к этой всей расовой чепухе, что крепко давит сейчас Америку. Да и они тоже очень нравились. Она такая хрупкая, беззащитная. Он такой огромный и надежный… Совершенно не парясь, поселились в Квинсе, среди профессуры, и интеллектуалов, и прекрасно себя чувствуют. Понимая, что уезжать все равно придется. Не будут сейчас терпеть в штатах такой мезальянс.
Под чай с профитролями, и меренги с сыром, Айрин рассказала нам, что все отлично, мальчики. Выставка потрясет Нью- Йорк, я договорилась. А вы, договаривайтесь уже с мафией, о переговорах. Нужно согласовать действия. На мой деликатный вопрос, понимает ли она, кто такой Дон Гамбино, она пожала плечами.
— Ни за что не поверю, что он решит упустить такой проект, Питер. Нужно совсем без мозгов быть.
Не откладывая позвонил мистеру Питеру Готти, что оставил свои телефоны для связи. Как я и догадался, он сейчас работает юристом. Услышав меня он обрадовался, и потребовал личной встречи как можно быстрее. Ибо все готово к обмену. Слово за вами, мистер Грин.
Я все время забываю, что нахожусь не только в штатах, но и в Нью- Йорке. Темп жизни здесь настолько запредельный, что люди за день успевают втрое от жителей других мест.
Бар Phebe's, на углу Бауэри и Третьей восточной, на границе Ист-Вилиджа — просто бар. Я- то было решил что еду в гнездо мафии. До места меня отвез Джо, на Форде Электра, что он купил буквально за день до нашего приезда. Только идти со мной отказался.
— Если мы решим подраться, то я знаю места и получше, Питер. Черным сюда ходу нет. Я тебя подожду, и прикрою если что.
Да только все оказалось не страшно. Не испытывая давления мрачной харизмы Дона Карло, Питер Готти стал тем кто есть. Молодым, веселым полубандитом, занятым важным делом. Я такой публики насмотрелся, и вполне знал как себя вести.
— Сразу хочу сказать, мистер Готти, — заявил я, получив свой кофе — что не допущу недобросовестный обмен.
Обмен нескольких ящиков денег, на два ящика золота- бриллиантов, это только с виду просто. А так, кинуть контрагента — первое, что пришло этим деятелям в голову. Гадом буду!
— Ты очень не дурак, Питер, а здесь не сообразил. Вот в друзьях у тебя, по настоящему умные люди. Идея с выставкой гениальна. Ради нее, дон Карло не допустит малейших шероховатостей. Так что можешь не переживать.
И мы приступили к обсуждению деталей сделки. То есть сделку наметили на следующее утро. Потом я устраиваю встречу Айрин Паттерсон, организатора, Эдгара Миллера, куратора выставки, с Питером Готти, представителем владельца клада. Для уточнения деталей и оргвопросов. Созваниваемся в восемь утра, мистер Грин. Чего тянуть? Мы не намерены как то усложнять ситуацию, поверьте…
Возвращаясь, я бурчал, что в этой Америке, все бегают как ужаленные. И ты, вслед за ними, тоже носишься.
— И какого черта ты втравил в эту историю Айрин, Джо?
— Ты что, ничего не понял? Я не хотел ей рассказывать. Но, она не знает обо мне лишь то, что не хочет знать. Эти экстраверты…Там такой темперамент… И вообще, давай я сеньору Лукезе позвоню?
— Думаешь, он согласится сейчас встретится?
— В газетах, в криминальных сводках, ничего интересного, так что вряд ли он сильно занят.
— Нужно было Карла у вас оставить, с Айрин. А то где его искать, если что?
— Успокойся, Питер. Если Лукезе согласится встретиться, нас есть кому прикрыть.
Я все время забываю, что Джонатан Оттам видный негритянско — революционный функционер. Хотя, как я понимаю, его желание свалить из штатов, связано не в последнюю очередь именно с этим.
Из окна машины город кажется запущенным. Погода в Нью-Йорке сейчас отвратительная. Ветер с океана принес оттепель, что растопила выпавший накануне снег, и в городе слякоть. Мокрые, прокопченные кирпичные стены домов, с этими пожарными лестницами на фасадах. Унылые пробки в самых неожиданных местах. Грохот сабвея, какие-то усталые свиду прохожие, поднимающиеся на станции…
Мы остановились у какого то бистро. Джо разменял у бармена доллар и ушел к туалету, звонить. Я взял кофе, и уселся у окна. Когда то мой приятель мне говорил, что Нью Йорк — чернушный город. Имея ввиду ментальное давление, на любого, попадающего в него. Глядя за окно, я не мог с ним не согласиться. Даже в небольшом кафе Среднего Манхэттена, на безлюдной улице, что то такое чувствовалось. Этот чудовищный темп жизни и работы всех этих людей, вкалывающих не разгибаясь, и лишь ненадолго забывающихся для сна…
«Cantina Taqueria Tequila Bar» — весьма респектабельное место, расположен на Восточной Парк Вэй. Почти на границе с Гарлемом. Дон Гаэтано «Томми» Луккезе, согласился на просьбу своего приятеля Френка Синатры, переговорить с его партнерами о финансировании телепроектов. Так что просьбу о встрече недалеко от Гарлема он воспринял спокойно. Передача — с черными персонажами, где же еще встречаться?
Заходя в бар, Джо мне пояснил, что выход передачи в эфир, сильно упростил общение с Доном. Если раньше он был слегка пренебрежителен, то теперь — сама сердечность.
— Он не обидится, что речь пойдет вовсе не о телевидении? — спросил я.
— Не ссы, Грин — успокоил Джо- парни контролируют все выходы. Главное, чтоб он прямо здесь стрельбу не начал.
С этим воодушевляющим разъяснением мы и подошли к столику в углу, за которым, в одиночестве, сидел мистер Луккезе. Но ни я, ни Джо не обольщались. В пустом ресторане было занято столиков пять. И три из них — его людьми. Но это, скорее, дань традиции.