Подойдя к самолету с левой стороны, мы в недоумении замерли. Прислонившись к левому шасси, подложив под голову кожаную куртку дремал дед. Борода, неопрятные волосы, клетчатая рубашка, полотняные штаны и армейские ботинки. Между шестидесятью и семидесятью возрастом. На наш приход не среагировал никак. Хотя мы разговаривали достаточно громко. А Деннис, показав на него, сказал:
— Это ваш пилот. Зовут Джим Уилсон.
Реакции не последовало. Я подошел, и потыкал в его ногу ботинком:
— Мистер, к вам пришли.
Пилот изволил открыть глаза:
— Чего надо?
— Мистер Уилсон — сказал негр Морган — это люди, которые полетят с вами.
Выглядели мы, кстати, весьма экзоточно. Джо Оттам, в пижонских дорогих брюках, поло, и крокодиловых мокасинах. Хофман, в своем охотничьем костюме, разве что предпочел американские армейские ботинки. И я, тоже в ботинках, джинсах, футболке, солдатской куртке, и шляпе Бриони от солнца.
Этот Уилсон встал, оказавшись с Джо одного роста, и снова нас оглядел. Потом изрек:
— Негр, хам и педик. Все из Калифорнии. Куда катится мир?
— В морду хочешь? — не стал стесняться Хофман.
— Карл — укоризненно сказал я- зачем же так палиться то? Хотя ты прав. Кажется, нужно надавать ему по мозгам.
И было собрался ему перемкнуть, чего пилот, похоже, ожидал. Но тут, за спиной раздались шаги, и звонкий голос Айрин произнес:
— Здравствуйте! Это вы наш пилот? — миссис Паттерсон подошла и взяла Джо под руку.
— Добрый день мисс — учтиво ответил пилот — вы тоже летите со мной?
— Если это вы летите в Род Таун, то да — сделала американский ослепительный смайл Айрин.
Реакция пилота оказалсь неожиданной, он громко заорал:
— Спаркс! — внутри самолета что то упало, потом затопотало, из люка высунулась взлохмаченная голова парня, нашего ровесника.
— Убери ведро из туалета* — распорядился пилот. Голова исчезла.
— Джентльмены! — совсем другим тоном обратился к нам мистер Уилсон — вылетаем завтра в восемь утра. В семь тридцать приедет пограничный офицер, приготовьте документы.
*- суть этой сценки проста. На самолетах DC-3(как и некоторых отечественных) отходы из туалета отправлялись за борт. На высотках выше 2 км, зимой, случалось, что выпускной клапан замерзал. И экипажу, после приземления, приходилось возится в фекалиях. Поэтому, в простой компании, с пассажирами попроще, экипаж как правило договаривался, что пассажиры ходят в ведро. Наличие девушки, в нашем случае все поменяло. И экипаж повели себя как джентльмены.
Глава 32
Полет шел безсобытийно. Оживление взлета, с разглядыванием океана в иллюминаторы, сменилось бездельем.
Прошлым вечером, пилот Джим Уилсон, уяснив, что подраться не выйдет, успокоился. Объяснил, что трещит голова, и настроение ни к черту. Легкая разминка обычно помогает.
Я не стал говорить ему, что вот эта американская привычка так развлекаться, однажды доведет его до травм. Меня и вправду слегка перемкнуло, и я тоже был намерен подраться. Вполне всерьез. И только появление Айрин разрядило обстановку.
Выпили по глотку, мировую. Тут же, сидя на траве, поговорили, что да как. Пилот рассказал, что летает на Карибах уже с десяток лет, и проблем не предвидится. Прогноз погоды хороший. Машина исправна и заправлена, груз раскреплен. Какого черта вы тащите туда тушонку? Это, как я понял, он так пошутил. Подозреваю, летая на Карибах, он давно уже не интересуется что возит…
В семь тридцать, на Тойоте FJ 40, приехал миграционно-таможенный офицер. Не выходя из машины, проштамповал нам паспорта. И тут же уехал, даже не поинтересовавшись, чем загружен самолет. Это на ввозе грузов в США все серьезно. А на то, что вывозят из Америки, всем плевать.
Самолет, что везет нас и ящики — грузовой. Джим Уилсон рассказал, что купил его на распродаже армейской техники десять лет назад. Загнал на завод, и сделал капремонт. С тех пор летает, от Нью-Йорка до Сен-Мартена. Но в основном — на острова.
Сам он, воевал во Вторую Мировую. Летал в Италии на В-17. После войны поработал пилотом гражданских линий. А потом ушел в частный бизнес. Томми Спаркс, исполняющий обязанности второго пилота, бортмеханика, и вообще — дальний родственник, которому Уилсон намерен передать бизнес через пару лет. Этьен Мале из Нью-Йорка, один из самых доходных и надежных клиентов. Его заказы в приоритете, не нервничайте парни.
В грузовом, он же пассажирский, отсеке, всего четыре откидных сидения. Неудобных, привинченных к перегородке, отделяющей пилотскую кабину. Но мы не стали заморачиваться, а устроились на полу, на чехлах. Судя по всему, отсек, как минимум, утепляли. Звукоизоляция позволяла разговаривать, не напрягая голоса. Чем мы и занимались поначалу. Обсуждали планы. То есть прикидывали, как же нас встретит Джейкоб Бигот. Телеграмма ему ушла еще вчера днем.
— Вообще, будь Шекспир сегодня жив, он бы очередной роман начал словами- для начала, убьем всех банкиров. — проворчал Джо.
Так вышло, что он так и не познакомился с этим деятелем, и теперь побаивается. Ну и, перед Айрин выделывается.
— Вот еще — засмеялась Айрин — как ты не понимаешь, что гораздо больнее ему будет знать, что черный отставной солдат разбогател гораздо быстрее его.
— Я бы на вашем месте не заблуждался насчет Бигота — заметил Хофман — Как у всякого англичанина, у Джейка, кроме полного шкафа скелетов, звучная фамилия.
— Думаешь, маскируется? — я то, насчет Бигота не заблуждаюсь. Но это, скорее знание из будущего. Молодого салабона никто не поставить управлять банком, без уверенности что любой косяк так или иначе компенсируют. А он, вдобавок, вполне справляется. Хотя бы на нашем примере.
— Я думаю что Бигот, человек с тройным, если не больше, дном!
— Делай о нашем Карле выводы, Айрин. Видишь, как он отзывается, о вернейшем собутыльнике!
В общем, все в предвкушении. Как бы то ни было, море и солнце никуда не денутся, и мы трепались о всяко разном.
Айрин, между тем, рассказывала, что вся Америка ждет от Кеннеди судьбоносных шагов. Делилась сплетнями из Капитолия, и другими малопонятными мне новостями. И что инаугурационная речь Кеннеди всех впечатлила.
— Почему ты морщишься, Грин? Когда еще Президент был так откровенен с нацией?
Я от этих американок в шоке. У меня, в результате общения с ними, сложилось вполне определенное впечатление — умные, прагматичные и дальновидные. Хваткие, и достаточно жесткие в делах и быту. И, в то же время, все время открываются с совершенно неожиданных сторон. Вот Айрин. Да ей в бизнесе- цены нет. Поставь такую руководить пиаром, и все, знай считай прибыли. А она, совершенно очертя голову, связалась с Джо. И для того, что бы быть с ним — будет умной, жесткой, и расчетливой. И, тут же, абсолютно романтично верит, что один человек, пусть и крупный политик, может что-то резко и всерьез изменить. Тут не один десяток лет нужен…
— Ну чего ты ухмыляешься, Грин?! Скажи что я не права!
— Конечно не права, Айрин. Ну что это за речь? Мы не позволим… пусть знают… жалкий лепет!
— И что он, по-твоему, должен был сказать?!
— Ну как… выйти, и сказать — дамы и господа! Считаю длинные юбки проявлением Всемирного Зла и красной пропагандой. Сообщаю, что подписал указ, и обязал комиссию по антиамериканской деятельности, заодно разбираться с ханжами. Уволил Гувера, упразднил ФБР, чтоб не зазнавались. По вопросу длины юбок созываю ООН, что бы не скучали. По моему — сильная речь. Потом, можно еще на всякий случай Сирию разбомбить.
— А Сирия то тебе чем не угодил? — все же взоржал Хофман.
— Да какая разница? Главное, на нее в мире всем плевать. Зато вся Америка поймет, что Кеннеди серьезный парень, и все будут в коротких юбках.
— Тогда, Питер, и тебе придется носить юбку! Айрин, ты одолжишь ему, ну вот ту, что мне не нравиться? — Джо постарался не ржать. Потому что Айрин насупилась.