Но будем говорить по порядку. Упомянутый Апиарий, пресвитер Сиккской епископской области в Африке, был соборно обличен в совершенных им канонических преступлениях и отлучен от общения со своими сопресвитерами, епископами и клириками. Два раза он отправлялся в Рим – и при папе Зосиме, и при папе Целестине – и там был принят этими папами в общение. Более того, получив от них представительные грамоты, он возвращался в Африку в сопровождении папского представителя еп. Фавстина, который хотя и приложил все силы к тому, чтобы снять с Апиария возводимые на него обвинения, выступая скорее как покровитель, чем как судья, и скорее как защитник, чем как тот, кто старается исследовать дело, но трудился он напрасно. И действительно, Апиарий, обличаемый собственной совестью, открыто признал себя на самом деле виновным в том, в чем его обвиняли, как говорится во втором послании к Целестину.
И вот, мы видим, как непогрешимость папы пригвождена к позорному столбу: двое пап и их представитель – третий – беззаконно вступили в общение с отлученным и, следовательно, согрешили. И настоящий Собор обличает папу Целестина, говоря, что никто не поверит, будто Бог может все правосудие отдать в руки одного епископа, т. е. Римского, а не в руки стольких епископов, собравшихся на Собор: «Никто не поверит, что Бог наш может внушить правосудие кому-то одному, а бесчисленному множеству епископов, собравшихся на Собор, откажет в этом». Вот и единовластие папы низвержено.
Папа Зосима дает своему представителю Фавстину инструкцию, иначе говоря, письменное предписание и повеление, в котором приводит правило Сардик. 5, определяющее: «Если епископ будет обвинен и епископы его митрополичьей области осудят его, пусть он апеллирует по поводу своего осуждения к епископу Рима, который пошлет от себя судей, чтобы они судили этого епископа». Папа приводит также 14-е правило того же Сардикийского собора, определяющее, что пресвитеры и диаконы, отлученные вспыльчивым епископом, должны иметь право переносить свой суд к соседним епископам. Оба эти правила Зосима ложно надписывает как принадлежащие I Вселенскому собору в Никее. Однако Карфагенский собор сравнил эти два правила со списком правил, который с самого начала принес с собой Цецилиан, а также с подлинными и наивернейшими списками тех же самых никейских правил, которые были позднее присланы Аттиком Константинопольским и Кириллом Александрийским через пресвитера Иннокентия и иподиакона Маркелла (эти же лица были посланы Карфагенским собором отнести подлинные списки Бонифацию Римскому), и нашел, что никейские правила ничего подобного не определяют. Тем самым Собор доказал, что Зосима лжет и, следовательно, отстаиваемое им право принимать апелляции от неподвластных ему епископов, пресвитеров и диаконов вымышлено и ложно. Потому, чтобы впредь решительно положить конец апелляциям к Римскому епископу, Собор не только намеренно посвятил этому вопросу два правила, 36-е и 134-е, но и с настоянием написал Целестину: «Благоволите не посылать сюда своих клириков следователями и не соглашайтесь на это, даже если просят, чтобы не оказаться нам вносящими чадную мирскую надменность в Церковь Христову, которая желающим узреть Бога несет свет простоты и день смиренномудрия». И еще: «Впредь не принимайте так легко и не выслушивайте приходящих отсюда к вам и не принимайте в общение тех, кого мы отлучили». И об Апиарии Собор написал, что, даже если папа желает его оправдания, Африка более не потерпит его, но будет презирать как преступника.
И наконец, Собор доказывает, что у западных книги искажены, а у восточных – истинны. В послании к Бонифацию об этом говорится так: «Кто сомневается, что самыми верными греческими списками Собора в Никее будут те, которые, когда их принесут из такого множества разных мест, из знаменитых греческих Церквей, после сличения друг с другом окажутся согласными друг с другом?»