Поскольку некоторые, основывая монастыри и жертвуя в них свое имущество, после пожертвования не только сохраняли власть над этим имуществом, но и продавали его и делали других его владельцами, то настоящее правило определяет: каждый монастырь должен основываться с разрешения и ведома местного архиерея, который совершает полагающуюся по обычаю молитву на основание монастыря. Как сам новосозданный монастырь, так и все вещи и имения, пожертвованные ему или самим основателем, или другими христианами, должны быть внесены в опись [[8]], т. е. в малый и краткий список. И этот список должен надежно храниться в епископии или митрополии, чтобы с его помощью в дальнейшем жертвователь не мог отнять что-либо из пожертвованного. Основатель монастыря и жертвователь должен быть отстранен от монастыря настолько, чтобы он ни сам не становился его игуменом, без соизволения епископа, ни другого не поставлял игуменом в нем, как будто в своем собственном [[9]]. Ведь если тот, кто сделает подарок какому-то человеку, не может больше распоряжаться подаренным, то как же он может вновь владеть тем, что однажды посвятил Богу? Таковой считается святотатцем и подлежит равному осуждению с Ананией и Сапфирой (см. Деян. 5:1–10).
Правило 2
Некоторые вступают в монашескую жизнь притворно – не для того, чтобы в чистоте послужить Богу, но для того, чтобы от чтимого монашеского одеяния стяжать славу благочестия, а тем самым обрести возможность в изобилии вкушать наслаждения, и, совершая только отложение волос, таковые пребывают в своих домах, не исполняя никакого монашеского последования или установления. Поэтому святой Собор определил: совершенно никого не удостаивать монашеского образа, если не будет того, кто примет постригаемого в послушание и пообещает, что будет им руководить и заботиться о его душевном спасении. Очевидно, что восприемник должен быть мужем боголюбивым, настоятелем монастыря и способным спасти душу, которая в это время приводится ко Христу. Если же кто окажется уличен в том, что совершил постриг без игумена, которому надлежало воспринять постригаемого в послушание, то его следует извергнуть как непослушного правилам и разрушителя монашеского благочиния, а неразумно и бесчинно постриженного передать на послушание в монастырь, в какой определит местный епископ. Ибо безрассудные и неосторожные постриги обесчестили монашеский образ и стали причиной того, что имя Христово хулится.
Некоторые, желая прославления от мира (а может быть, из-за болезни или скорби) становятся монахами лицемерно и, после того как примут монашество, живут, как и прежде, в своих домах в миру, не храня ни одного монашеского установления или правила [[10]]. Итак, возбраняя эти нелепые поступки, настоящее правило определяет: никакой иерей, или даже архиерей, не должен постригать в монашество, если не будет старца и духовного восприемника, который примет на себя заботу о душевном спасении постригаемого. Восприемник должен быть человеком боголюбивым [[11]], настоятелем монастыря и способным направлять к спасению новопостриженных новоначальных монахов. Если же кто-то совершит постриг без восприемника, пусть он будет извержен как нарушивший правила и монашеское благочиние, а постриженный без восприемника пусть будет помещен на послушание в другой монастырь, в который сочтет нужным поместить его епископ. В самом деле, неправильные и неразумно совершаемые монашеские постриги не только обесчестили честнейший монашеский образ, но и побудили неверных хулить имя Христово, потому что они видели, что монахи живут бесчинно и нерадиво [[12]]. Знай же, что тот, кто стал монахом, пусть даже без восприемника и старца, не может уже снять с себя этот образ, но, продолжая носить его, только передается в другой монастырь.
Смотри также примеч. к VII Всел. 21.
Правило 3
Было решено исправить еще один недостаток, который из-за небрежности и нерадения остается без внимания, что весьма худо. Если какой-либо настоятель монастыря не будет со многим усердием разыскивать подчиненных ему монахов, тайно бежавших, или, найдя, не примет обратно и не постарается восстановить и укрепить заболевшего подобающим и соответствующим прегрешению врачевством, то такого святой Собор определил подвергать отлучению. Ведь если тот, кому поручено попечение о бессловесных животных и кто пренебрегает своим стадом, не остается без наказания, то неужели не взыщется за дерзость с того, кому была вверена пастырская власть над овцами Христовыми и кто из-за своего небрежения и лености расточает их спасение? А если монах, которого призывают возвратиться, не повинуется, да будет отлучен епископом.
8
Опись (βρέβιον) – это латинское слово, {По-латыни breviarium.} происходящее от глагола brevio, сокращать. Оно обозначает краткий и обзорный перечень, или кодекс, – то, что ныне обычно называют βραβίον.
9
Это же самое следует соблюдать и по отношению к тем, кто основывает скиты или жертвует нечто туда, или в Божественные храмы, или в другие места, посвященные Богу. После пожертвования все дарители не могут распоряжаться посвященным Богу.
10
Правило великосхимников, т. е. монахов, имеющих полное пострижение, следующее: каждые сутки делать коленопреклонений, т. е. земных поклонов, согласно святым отцам, – 300 (см.: Добротолюбие. С. 1053); {
11
Василий Великий в своем подвижническом слове, начало которого:
Поскольку же мы сказали о том, какие добродетели нужно иметь старцу, хорошо было бы вкратце указать и на добродетели, приличествующие послушнику. Итак, Великий Василий (см. правила 26 и 46 из пространно изложенных) говорит, что послушник не должен скрывать в себе никакого тайного движения, но через исповедание объявлять тайны своего сердца и каждый грех открывать настоятелю или сам наедине, или через посредство других братьев, которые знают об этом грехе, если они сами не могут его исцелить. {PG 31, 985CD и 1036В.} О том, что исповедь необходима для послушников, говорит и прежде упомянутый Каллист в гл. 15, {PG 147, 656А.} а до него сказал Иоанн Лествичник в слове 4 о послушании. К исповеди Каллист прибавляет и другие четыре делания, которые необходимы послушнику и указания на которые он нашел у Лествичника: иметь чистую и искреннюю веру к своему старцу, так чтобы послушник, видя старца и слушаясь его, думал, что видит и слушается Самого Христа; быть правдивым во всех словах и делах и не говорить одного вместо другого; не исполнять собственной воли; не противоречить. {PG 147, 656.} Иоанн Лествичник к этим пяти деланиям, о которых мы сказали, добавляет и то, что послушнику следует иметь и крепкую любовь к своему старцу: «Я удивлюсь, если без такой любви не всуе проводит время в том месте послушник, будучи соединен со своим старцем одним притворным и лицемерным повиновением». Говорит он и о том, что мы не должны судить и осуждать своих старцев, если видим, что они, как люди, допускают некие малые погрешности. {
12
Заметь, что, согласно этому правилу, совершать постриг должен один, а быть старцем-восприемником – другой. А если кто-либо в то же время и постригает, и становится старцем, то он подлежит наказанию по правилу, если только поступает таким образом не по крайней необходимости, так как нет другого восприемника. Поэтому я удивляюсь, как Симеон Фессалоникийский (гл. 272), {
Хотя обычай, чтобы восприемник и постригающий иерей имели ту же степень пострига, какую готовится восприять монах, т. е. были ставрофорными или великосхимниками, и не основан на каком-либо правиле, но поскольку этот обычай благодаря традиции стал господствующим, его следует соблюдать. Говорит об этом и святейший патриарх Лука со своим Собором в неких рукописных ответах: «Пострижение в великую схиму, которое совершается мантийным (т. е. ставрофорным) иереем, всегда возбуждает сомнения. И более того, мне попалось одно правило, которое приписывается патриарху Никифору и в котором он ясно говорит, что великосхимник должен принимать постриг от иерея в великой схиме, потому что давать можно то, что имеешь». Однако нам кажется, что иерею принадлежит право постригать не потому, что он монах, но потому, что он иерей, какую бы степень пострига он ни имел. Однако если помысл того, кто готовится стать монахом, колеблется сомнением, пусть такой принимает постриг от иерея-великосхимника (если только для этого не будет какого-нибудь непреодолимого препятствия) – но ради того, чтобы устранить сомнение, а не ради необходимости.