— Не уверена, — мягко не согласилась со мной женщина и с надеждой спросила: — Может, все же?..
— Неа, — я села на кровать, достала с комода письмо с информацией о местном шоу "Холостяки”. Итак, пункты один по четыре были успешно пройдены — напротив оных стояло лаконичное “успешно”. А завтра у нас был почти свободный день, только выполнить пункт пять в виде одаривания принцев.
— Леди Александра, — вывела меня из размышлений Лави.
Обратно сложила листочек, кинула в первый ящик комода и выжидательно посмотрела на свою помощницу.
— Вам лорд Эйскар передавал письмо.
Одно упоминание о Рее заставило меня улыбнуться. И потому я с улыбкой поинтересовалась:
— А сейчас он где?
— В городском имении, завтра утром приедет с отцом, — и мне протянули письмо. Пухленькое такое.
Весьма заинтересованная взяла, открыла…
Внутри оказались несколько больших листочков, причем пустых и со странным голубоватым мерцанием, и ещё один лист, совершенно обычный, белый, на котором ровным почерком было выведено:
{“Сандра!
Ты же помнишь про свое обещание написать статью? Ещё раз напоминаю тематику: сплетни, слухи и сенсации. И желательно, прямо очень желательно, об отборе. Время — до полуночи. Пиши на тех бумагах, которые ты найдешь в этом конверте. Так как изображениями заняться не смогу в виде занятости, то выдели ключевые слова подчеркиванием — изображение появится из базы библиотеки.
Все, спасибки!”}
Первым делом попросила у Лави парочку листков бумаги для черновика, а потом отпустила ее. Все же чуть ли не весь день сегодня со мной носится, устала ведь.
А дальше моя душа сама стала пакостить, шепча слова, которые впоследствии складывались в предложения, а рука все это быстренько записывала. Хорошо, что читателей у Рея всего лишь тридцать три. Очень хорошо! Потому что писать жёлтую прессу я ой как не любила.
Отбор будет, естественный такой.
Глава 13. О том, как пакость становится пакостищем
Утро началось весело! Однозначно.
За завтраком, который Лави накрыла мне в лоджии, ко мне присоединился мрачный Рейнар.
— Что это такое?! — возвестил маленький граф Эйскар, тряся газетой, открытой на моей статье.
Я, не испытывая и толики стыда, пожала плечами и уведомила:
— С утра это была статья. Слухи, сплетни и прочее, как ты и хотел.
Мальчишка вздохнул, потом споко-о-ойно выдохнул и, чуть ли не скрипя зубами, спросил:
— А содержимое? Как ты объяснишь?!
— Фирма веников не вяжет, фирма делает гробы, — спокойно ответила, отнимая у него бумажное издание со своим “шедевром”.
Вообще не было предположений по поводу того, почему я могу читать, говорить и писать на русском, а в этом мире все слышат и понимают меня, но заморачиваться не стала, любуясь своей статьей напечатанной на качественной бумаге.
“Все принцы женятся, или Естественный отбор” — вполне ещё допустимо и безобидно гласила заголовка.
А вот дальше шла тараканья Санта Барбара в соусе “Просто Мария”.
— Ты хотел отбор, я написала, — вынесла вердикт, убедившись, что все мое творчество напечатали. Похоже, без участия Рея, раз я вижу статью на бумаге.
— Ладно, забыли, — махнул рукой вундеркинд, нагло воруя мою пироженку с вазочки. — По крайней мере, все пять тысяч экземпляров продались. Даже Ариян оценил. И, если быть честным, смеялись мы вместе.
А я пыталась осознать, как тридцать три экземпляра переросли в пять тысяч… А потом то, что ЭТО прочитали столько народа! Причем то, что являлось шуткой, предназначенной лишь для моего маленького друга. А увидел ещё и лорд Видэо!
— Жить хочешь? — спросила, наблюдая, как хомячут мой десерт, который мне есть уже не хотелось. Аппетит пропал напрочь. — Тогда скажи, что Ариян не знает, что эту… Это написала я.
Рейнар не ответил — жевал потому что. И даже чуть не подавился, но я любезно протянула свой остывший чай.
— Так что?
Рей запил сладкое лакомство, потом попытался смолчать, заняв рот следующим пирожным, но я вовремя отодвинула тарелку.
— Ну, могу сказать только, что жить я хочу, — признался он.
Все, теперь можно искать пути в свалку через дырку в виде портала на дне шкафа.
— Ладно, забыли, — мрачно повторила его же слова. — Только скажи, как тираж из тридцати трёх стал пятитысячным?
— Ну, — помялся мальчик, потёр шею и высказал невероятно информативное: — Ну, оно само как-то.
Первая моя мысль — не тираж, а еврей какой-то. Вторая мысль — мне нагло врут. А третья мысль — а где он, собственно, пропадал вчера, вместо того, чтобы меня на путь истинный направлять? Сочла третью мысль достойной озвучивания: