Задавая себе все эти вопросы, словно играя «на слабО», я сама не заметила, как склонилась над лицом моего классрука, почти касаясь своим носом кончика его носа. Придержала свободной рукой волосы.
«Легко быть храброй и безрассудной, когда никто тебя не поймает за руку». Кажется, это была последняя более-менее разумная мысль, пришедшая мне в голову. А потом моя кукушечка окончательно поехала - ничем другим я не могу объяснить своего следующего поступка.
Преодолев последние миллиметры, легонько прижалась губами к слегка приоткрытым губам учителя. Игра зашла слишком далеко. В первые мгновения он не шевелился, так что я думала уйти безнаказанной. И в тот момент, когда я начала подниматься, его ресницы дрогнули, а рука, покоящаяся на диване, легла мне на шею. Надавила слегка, заставляя вновь опустить лицо.
Станислав Игоревич поцеловал меня. Его пальцы запутались в моих волосах, пропуская их. Нежный поначалу поцелуй сменился более требовательным, его язык лизнул мои губы.
Я, конечно, видела взрослые поцелуи в фильмах, но никогда особо не представляла, как это будет со мной. Не тренировалась на помидорах или ещё чём-то. Мне это просто не было нужно. А теперь я слабо представляла, что и как должна делать. Поэтому просто позволила моему англичанину взять инициативу на себя, подстраиваясь под необычные ощущения. И да, это было необъяснимо приятно. Настолько, что я осмелилась присесть на диван и прижаться своими костлявыми рёбрами к широкой, горячей груди Станислава Игорича, закинув руку ему на плечо, вцепившись в подушку.
Кажется, это и стало моей ошибкой. Потому что его пальцы, крепко стягивавшие мои волосы, зовущие нарушить установленные границы отношений, вдруг разжались, а горячие, влажные губы отстранились.
Протянулась тишина, нарушаемая только тяжёлым дыханием - моим. И его.
И всё сразу стало неправильно. Нелепо.
И моя рука на его плече.
И моё тело, прильнувшее к нему.
В мозгу, парализуя руки-ноги, сковывая мысли растёкся страх. Липкий, противный, как тогда, когда я думала, что англичанин - маньяк. Как тогда, когда я была поймана за воровством яблок. «Только теперь он тоже соучастник преступления,» - прошептало где-то внутри лёгкое злорадство. Это гадко, но приятно, когда ты не один виноват.
Молчание тянулось, как резиновая жвачка - истончалось, но не рвалось. Пальцы моего «маньяка» стиснули плечо так, что было даже немного больно, слегка впиваясь короткими ногтями в кожу.
А потом он обхватил меня руками и резко прижал к себе, вышибив из лёгких воздух. «Ой,» - только и пронеслось у меня в голове. А потом я услышала, как он шепчет, почти не прерываясь, чтобы перевести дыхание:
- Прости, Алиса, прости, маленькая. Я такой дурак.
И это было ещё неправильнее, чем всё до этого.