Глядя на его расслабленное выражению лица, я бы поспорила, что Карлос получает от игры не меньше удовольствия, чем Брендон.
Моя мама дотрагивается до моего плеча.
— Ты в порядке? — говорит она еле слышно?
Я киваю.
— Я волнуюсь за тебя.
— Все нормально. — Мои мысли возвращаются к сегодняшнему вечеру, к игре во дворе с Брендоном и Карлосом. Признаюсь, мне тоже было весело. Я крепко ее обнимаю. — Даже лучше, чем нормально.
— Похоже, что они неплохо проводят время, — кивая в сторону поля боя в комнате моего брата. — Ты думаешь, Карлос привыкает к идее о том, чтобы жить здесь?
— Может быть.
— Пять минут закончились давным-давно, — слышу я голос Карлоса.
Моя мама заходит в комнату и поднимает Брендона, прерывая то, что точно стыло бы попыткой брата применить свою тактику переговоров.
— Время отправляться в кровать, Брен. Завтра в школу.
Подоткнув его одеяло, мама спрашивает:
— Ты почистил зубы, не так ли?
— Ага, — говорит брат, кивая. Но я замечаю, что его рот крепко сжат во время кивка. Спорю, что он привирает.
— Спокойной ночи, Гонщик.
— Спокойной ночи, Герреро. Киара, раз Карлос не хочет рассказать мне сказку, может ты мне споешь? Или сыграешь со мной в буквы? Пожалуйста, — молит меня Брендон.
— Что ты предпочитаешь? — спрашиваю я.
— Игру в буквы.
Братик садится в кровати спиной ко мне и задирает вверх футболку.
Я играю с ним в эту игру с тех пор, как ему исполнилось три. Я пальцем рисую буквы на его спине, а он их угадывает.
— А, — говорит он гордо.
Я рисую еще одну.
— Х!
И еще одну.
— Б … нет, В! Я прав?
— Да, — отвечаю я, затем добавляю: — Окей, еще одну и спать.
— З!
— Угадал. — Я целую его в макушку и поправляю одеяло в последний раз.
— Люблю тебя, — говорю я.
— Я тоже тебя люблю. Киара?
— Да?
— Скажи Карлосу, что я его тоже люблю. Я забыл ему сказать.
— Обязательно. А теперь спи.
В коридоре Карлос стоит, облокотившись на стену. Моя мама куда-то исчезла, скорее всего в комнате смотрит телевизор с моим отцом.
— Я слышал, что он сказал, так что нет необходимости ничего передавать, — говорит Карлос. Его обычно нахальное поведение испарилось. Он выглядит немного уязвимо, как будто то, что он услышал, как Брендон сказал, что любит его, сломало в нем какой-то эмоциональный барьер, возведенный ранее. Он показывает капельку настоящего Карлоса.
— Хорошо, — смотрю на свои ноги, потому что, честно, я не могу смотреть ему в глаза. Они завораживают и его взгляд сейчас слишком интенсивен. — Спасибо еще раз, ну, за то, что поиграл с моим братом. Ты ему очень нравишься.
— Это потому, что он на самом деле меня не знает.
До начала занятий я забираюсь под скамейки для зрителей на футбольном поле, чтобы найти Ника. И, как я и ожидал, он курит косяк.
Сначала на его лице отражается паника, но секунду спустя он маскирует ее улыбкой.
— Эй, привет, чувак, как оно? Я слышал, тебя замели на прошлой неделе. Стремно. — Он протягивает мне косяк. — Хочешь затянуться?
Я хватаю его за шиворот и прижимаю к металлической балке.
— Почему ты меня подставил?
— Ты сумасшедший! Я не знаю, о чем ты говоришь, — отвечает он. — Зачем мне тебя подставлять?
Я бью его в челюсть, и он падает на землю.
— Теперь вспомнил?
— О, черт, — выкрикивает Ник, пока я стою над ним. Я буду выбивать из него пыль до тех пор, пока он не выдаст мне все, что знает. Если он как-то связан с Геррерос дель баррио и Весом Делвином, Киара и Уэстфорды могут быть в опасности из-за того, что я живу с ними. Я не могу этого допустить.
Я снова хватаю его за шиворот и поднимаю.
— Говори, зачем ты подкинул наркоту в мой шкафчик. И советую сделать это побыстрее, мое настроение было подпорчено с тех пор, как на меня надели наручники.
Он поднимает руки в знак того, что он не будет больше сопротивляться.
— Я пешка, Карлос, такая же, как ты. Мой поставщик, этот чувак, Делвин, сказал мне подкинуть наркотики. Я не знаю почему. У него была пушка. Он дал мне банку и сказал засунуть ее тебе в рюкзак, или я пожалею. Я не знаю почему. Я клянусь, это не было моей идеей.
Остается найти того, чья это была идея. Но проблема в том, теперь мне придется связаться с этим Делвином и держать ухо востро.
— Карлос, твоя очередь поделиться с нами.
Все глаза в Кругозоре направлены на меня. Бергер ждет, что я выверну тут мою душу перед всеми. Разве не достаточно того, что мне приходится слушать о дурацких проблемах остальных, как, например, отец Джастина постоянно говорит ему, что он идиот, и что Кено герой, потому что все его друзья пили на выходных пиво, а он не поддался соблазну.
Что. За. Куча. Дерьма!
Миссис Бергер смотрит на меня поверх своих очков.
— Карлос?
— Да?
— Не хочешь поделиться тем, что произошло с тобой за прошедшую неделю, что оказало на тебя какое-то влияние?
— Не особо.
Зана фыркает, изгибая свои накрашенные губы.
— Карлос думает, что он слишком крут, чтобы поделиться с нами.
— Да, — встревает Кармела. — Почему ты думаешь, что лучше нас, а?
Кено одаряет меня пристальным взглядом, точно пытаясь запугать меня. Интересно, знает ли он что-нибудь о Делвине.
Предельно ясно, что сейчас мне нечего ждать поддержки от Мексиканской Силы, поэтому я смотрю на Джастина.
— Делай что хочешь, — Джастин, парень с зелеными волосами говорит мне. — Только меня не впутывай.
И что это должно значить?
Квин смотрит в пол.
Бергер наклоняется вперед.
— Карлос, прошла неделя, а ты все еще ничего нам не сказал. Каждый в этой группе поделился частью себя с тобой. Почему бы тебе не открыть хотя бы маленькую часть тебя, чтобы остальные почувствовали с тобой хоть какую-то связь.
Она на самом деле считает, что я хочу быть связан с этими людьми. Она что сбрендила?
— Скажи уже что-нибудь, — торопит Зана.
— Ага, — соглашается Кено.
Бергер смотрит на меня этим жалостливым мы-здесь-для-тебя взглядом.
— Наша группа держится вместе, когда все делятся частью себя. Представь то, что ты скажешь клеем, который делает нас чем-то единым, где все помогают друг другу и никого не оставляют позади.
Она хочет клея, я дам ей клея. Я не собираюсь рассказывать им о Нике или Делвине, но есть кое-то еще, что я не могу выкинуть из головы. Я поднимаю руки в знак капитуляции.
— Ладно. Я почти поцеловал девчонку, Киару, в среду. Это случилось на вершине горы, на которую она заставила меня забраться. — Я качаю головой, разочарованный от одной мысли об этом. Проблема в том, что за прошедшие два дня я не переставал думать о том, каким бы мог быть этот поцелуй.
Кено наклоняется вперед на стуле.
— Она тебе нравится?
— Нет.
— Тогда зачем ты почти ее поцеловал? — спрашивает Зана.
Я пожимаю плечами.
— Чтобы что-то доказать. — Они все молчат и смотрят на меня.
— И что ты хотел доказать? — спрашивает Бергер.
— Что я целуюсь лучше, чем ее парень.
Джастин закрывает рукой свой, открытый от удивления, рот. Если это он считает чем-то скандальным, я могу посчитать, скольких девчонок он целовал меньше, чем на одной руке.
— Она ответила на поцелуй? — спрашивает Кармела.
Кено поднимает брови.
— Она мексиканка?
— Мы не поцеловались, мы почти поцеловались, и это не было таким уж большим делом.
— Она тебе нравится, — говорит Зана. И когда я хмыкаю, добавляет: — Ох, я тебя прошу. Люди говорят ''это не было большим делом", когда это большое дело для них.