Дружба с одними и теми же людьми в течение двенадцати лет, дает определенные преимущества. Они знают обо всем твоем дерьме, избавляя от необходимости что-либо объяснять.
— Да, — вынужденно согласился я, наконец, кусая тост.
На вкус он был отвратителен, черствый, на грани заплесневения. С другой стороны — лучше, чем ничего.
— Отстой, — немногословно согласился Трей, глядя через плечо на дорогу и давая задний ход.
— Чуваку пора уже забыть об этом и жить дальше.
— Да. Точно.
Я терпеливо ждал, пока Трей не вырулит на улицу, прежде чем снова заговорить. Как правило, мы не разговаривали в машине. Ни один из нас не был жаворонком, и ранний подъем давался с трудом для обоих. Но интересующий меня вопрос пожирал изнутри, и я должен был получить ответ.
— Я не был уверен, что ты приедешь сегодня утром. Думал, ты все еще злишься.
Вчера мне потребовалось немало времени, чтобы убедить парня, что тот поцелуй ничего не значит. Рейчел играла со мной, это был всего лишь ее способ развлечь себя.
Но Трей тогда только отмахнулся от меня и остался дуться на мелководье в конце бассейна. Это значило, что мне придется ехать домой с Ками и Кэсси, что уже было своеобразной пыткой. Я никогда не оставался наедине с ними двумя до этого и думал, что они генетически идентичны. Но вы никогда не увидите двух людей, так много спорящих друг с другом. Не важно, на какую тему: отстой эта песня или нет, жарко тут или холодно, чей парфюм пахнет лучше, розовый против красного. Откровенно говоря, я вообще не понимал большую часть всей этой чуши. А они хотели узнать мое мнение, чтобы урегулировать каждую ссору. Я всегда думал, что Рейчел тусуется с ними потому, что они говорят ей то, что она хочет услышать. Сейчас мне казалось иначе, они нуждались в ней в качестве судьи, намного больше, чем она нуждалась в них.
Трей пожал плечами.
— Все нормально.
Я удивленно уставился на парня, пытаясь понять, что могло произойти за одну ночь. Но чувствуя, что голова, ни в какую не желает соображать в нужном русле, расслабился на сидении и принял благородный примирительный порыв, как данность. По большему счету причины были не важны. Главное — на одну проблему стало меньше.
— Рейчел все объяснила, — заметив мою неоднозначную реакцию, добавил Трей.
А вот эти слова уже заставляли напрячься. Могу только представить, что именно и в каких выражениях, она ему поведала.
Черт возьми, Рейчел.
— Все было не так, — посчитал нужным предупредить я, стараясь не показывать своего напряжения.
Бедный Зейн скучает по своей мамочке— наверняка так звучала официальная версия Рейчел.
Дело же было совсем в другом. Но люди видят лишь то, что им понятно и доступно, то, что находится на поверхности.
— В любом случае, мужик, — сказал Трей. — Я просто имел в виду, что я тут, если ты хочешь поговорить об этом.
О чем тут можно говорить?
Если моя жизнь отстой, какой смысл в том, чтобы перетирать это со всеми, просить их пожалеть меня? Это ничего не изменит.
— Никто не знает, что с тобой происходит, — тем временем добавил парень. — И ты изменился, с тех пор, как твоя мама…
— Замолчи, — излишне спокойно произнес я, открыто глядя на Трея. Стоило это сделать, как парень тут же замолчал, совершив один из немногих разумных поступков в своей жизни.
Я не мог поверить, что он начал этот разговор. Или скорее Рейчел подтолкнула его к этому. Я мог представить ее глаза полные одновременно лжи и искренности, говорящие о бедном Зейне:
«Ты знаешь, мама бросила его. Она заботилась о Куине, а не о нем…»
Твою мать, я мог почувствовать горящую смесь унижения и ярости, растущую внутри меня. Люди говорят обо мне за моей спиной под предлогом того, что заботятся или хотят помочь. И этому не было конца.
— Я просто стараюсь присматривать за тобой, парень, — с неподдельной виной пробормотал Трей.
Хорошо, верю. Но он был одним из немногих. Остальные же демонстрировали свое напускное участие с целью развлечь себя, добавить что-то интересное в очень скучный день. И я не хотел говорить об этом, даже с Треем.
Рейчел ждала на парковке рядом со своей машиной, когда мы остановились. Она мило улыбалась, махая Трею, как будто и не причинила ему боль прошлой ночью. Парень выскочил из машины, едва припарковавшись.
— Детка, — проворковала она, обнимая его.
Чувак. Он должен вырвать свое сердце из груди и закопать его в земле. Избавив его от траты времени и усилий.