— Во-первых, — ворчу я, — ты не прикрыта. Я вижу твой лифчик сквозь свитер. — И, чёрт возьми, если её сиськи не умоляют, чтобы их пососали. — А эти колготки? — я в ужасе качаю головой. — Ты отморозишь себе задницу. Буквально. А, во-вторых, где, чёрт возьми, твоя куртка?
На мой вопрос надменное выражение её лица исчезает, а глаза наполняются слезами. Красивый карий взгляд теперь больше похожи на расплавленный шоколад. Почему она должна быть такой красивой?
Смягчая свой тон, я произношу её имя:
— Элма.
По её щеке катится слеза, и она опускает руки по бокам. И снова я чувствую себя ничтожеством. Её отец почти бросил её здесь, а я веду себя как полный придурок. Я подхожу к ней и подношу палец к её подбородку. Когда я поднимаю её голову, чёрные брови девушки хмурятся, а нижняя губа выпячивается. Она самая симпатичная чёртова штучка, которую я когда-либо видел.
— Мне очень жаль, — говорю я ей, и это правда. — Я совсем не умею это делать. Просто там очень холодно, и я волнуюсь.
Её губы кривятся, и она одаривает меня застенчивой улыбкой.
— По-моему, это самое приятное, что ты мне когда-либо говорил.
Я смеюсь, и мне нравится, как загораются её глаза.
— Не привыкай к этому, — поддразниваю я, проводя большим пальцем по её подбородку. Всё, что мне нужно — это наклониться и поцеловать её мягкие губы. Один крошечный поцелуй — и я окажусь так далеко в кроличьей норе, что уже никогда не выберусь обратно.
Моя ладонь скользит к внешней стороне её шеи, потому что желание прикоснуться к ней побеждает мой рассудок.
— Где твоя куртка?
Она хмурится и прерывает зрительный контакт.
— У меня её нет. Во Флориде они нам совсем не нужны.
Сквозь меня проносится рычание. Я действительно придурок. Вырвавшись из её опьяняющего присутствия, я бросаюсь к шкафу. Я роюсь там и нахожу свою самую тёплую куртку. Когда я предлагаю вещь Элме, она вся сияет.
— Спасибо.
Я смотрю на неё ещё несколько секунд, прежде чем потереть подбородок ладонью.
— Ты готова пойти и отморозить нам задницы, снежная девочка?
Чёрт возьми, как же холодно.
Играть на улице, когда чертовски холодно — это не моё представление о весёлом времяпрепровождении, но видеть яркую улыбку Элмы, её розовые нос и щеки, а также слышать её восхитительный смех заставляет меня оставаться здесь всё это время. Я смотрю на её жалкого снеговика, когда что-то твёрдое ударяет меня по голове сбоку.
— Что за…
Ещё один ледяной и болезненный удар попадает мне в лицо.
— Битва в снежки!
Я смотрю, как она бежит настолько быстро, насколько только могут нести её короткие ноги, и время от времени поворачивает голову, чтобы посмотреть, следую ли я за ней. Моё сердце бешено колотится, а кровь обжигает, когда она течёт по моим венам. Сама мысль о том, чтобы преследовать Элму, сжигает мою душу.
— Тебе лучше бежать быстрее, милая, — рявкаю я. — Сейчас я тебя догоню!
Она визжит, и это эхом отражается от деревьев. Шторм в самом разгаре, и я боюсь, что всё станет ещё хуже, прежде чем погода улучшится. Однако все тревожные мысли рассеиваются, когда Элма останавливается, чтобы бросить в меня ещё один снежок.
Он сильно ударяет меня в центр груди.
Эта девчонка должна была играть в софтбол или в другое дерьмо.
Я ковыляю, благодаря холоду, беспокоящему мою рану, быстро по снегу, но она не уходит далеко от меня. С рычанием я швыряю её в снег. Мы оба тяжело падаем, и я на мгновение начинаю беспокоиться, что мог причинить ей боль. Но потом она начинает хихикать и визжать, пытаясь вырваться.
— Отпусти меня, — кричит Элма.
Я хватаю пригоршню снега и сыплю ей на лицо, наслаждаясь её смехом. Она извивается и борется со мной, пока не оказывается на спине. Я прижимаю её к снегу и держу за запястья, чтобы она больше не могла бросать в меня снежки.
Снег начинает падать всё сильнее, покрывая её волосы и лицо. Крошечные хлопья падают на её ресницы, и она смаргивает их. Рукой в перчатке я отпускаю её запястье и начинаю отряхивать снег. Элма испускает мягкий, хриплый вздох, который заставляет мой член вытянуться по стойке смирно.
— Ты меня поймал. — Она улыбается мне. Ангел. Совершенство.
— Я тебя никуда не отпущу.
Её глаза расширяются при моих словах, и мне захотелось, чтобы она так не делала. Я имел в виду буквально, но затем позволил своему разуму задаться множеством вопросов «что-если», которые приведут меня к серьёзным грёбаным неприятностям.
Дрожь пробегает по девичьему телу, и зубы начинают стучать.