Тревога впивается в меня когтями, и я бросаюсь к двери, чтобы подождать их на крыльце. Ранее никто не упоминал о нашем с Элмой поцелуе. Я видел отвращение на лице мисс Боуден, но она не выдала меня. Тренер Лонг посылал мне ухмылку то тут, то там, но он тоже не проболтался. А Матео? Он не произнёс ни слова.
Пока.
Я знаю, что это случится.
К счастью, он любит свою дочь и является достаточно хорошим другом, чтобы не смущать меня перед моими коллегами или не ставить мою работу под угрозу, надрав мне задницу за то, что я прикасаюсь к его дочери.
Как только его машина останавливается, Элма выскакивает из машины и бежит ко мне. Моя грудь сжимается в ответ. Зная, что он всё равно надерёт мне задницу, я позволяю ей броситься в мои объятия и не отталкиваю её. Её ноги обвиваются вокруг моей талии, и она всхлипывает, уткнувшись мне в шею. Я крепко обнимаю её и целую в волосы.
— Тсс-с, малыш, — произношу я. — Всё нормально.
— Всё н…не нормально! — она плачет, дрожа всем телом.
Матео поднимается по ступенькам крыльца и бросает на меня огненный взгляд. Его челюсти сжимаются, и я понимаю, что он вот-вот набросится на меня.
— Карэлма, — огрызается он. — Иди в дом. Нам с Адамом нужно поговорить.
— Нет! — она кричит на него. — Ты сделаешь ему больно!
Он вздрагивает от её тона, но быстро ожесточается.
— Не заставляй меня оттаскивать тебя от него и тащить обратно к машине.
Я рычу и бросаю на него ядовитый взгляд, который говорит: чёрт возьми, только попробуй.
Его глаза слегка расширяются от шока.
— Детка, — бормочу я. — Я разберусь с этим. Просто иди в дом.
Она качает головой и всхлипывает:
— Нет.
— Посмотри на меня, — строго говорю я ей.
Она отстраняется, чтобы посмотреть на меня, слёзы катятся по её лицу. Чёрт, она такая красивая.
— Я люблю тебя, — шепчу я. — Очень сильно. Я никому и ничему не позволю встать между нами.
Её карие глаза, кажется, светлеют, и она небрежно целует меня в губы.
— Я тоже тебя люблю.
Как только я помогаю ей встать на ноги, она отпускает меня. Я ожидаю, что она войдёт внутрь, но она топает к своему отцу и толкает его.
— Только тронь его, и я клянусь Богом, что никогда больше не буду с тобой разговаривать.
Его брови сходятся на переносице, и он выглядит явно уязвлённым.
— Милая…
— А чего ты ожидал? — кипит она. — Ты считаешь меня шлюхой. К твоему сведению, я была девственницей.
— Была? — он задыхается.
Она фыркает и кладёт руки на бёдра.
— Я вовсе не шлюха. Мне было грустно. Я просто нуждалась в своём отце, но моему отцу нужно было уехать. Я всё поняла. Ты просто тонул в горе. Но, папочка, и я тоже, — у неё вырвалось рыдание. — Ты отослал меня испуганную и одинокую.
— О, ангел, — говорит он хриплым от волнения голосом.
— Но Адам исцелил моё разбитое сердце. Он помог мне научиться любить себя, наставлял меня в моём будущем и убеждал присоединиться к внеклассным занятиям. Адам хотел, чтобы я завела настоящих друзей — не таких, которые рассказывают отцу своей лучшей подруги, что она переспала с семью парнями. Он просто хотел, чтобы я была счастлива. Папа, я не была счастлива, пока не приехала сюда. А теперь… — она оглядывается через плечо и улыбается мне. — Я счастлива. И любима тоже.
— Он воспользовался тобой, — пробует Матео, но даже в его голосе нет убеждённости. Он знает меня лучше, чем кто-либо другой. Я бы никогда не стал играть с женским сердцем. Особенно сердцем дочери моего друга. С самого первого дня она была для меня всем. Может быть, сначала я и боролся с этим, но, к счастью, любовь — это сила, с которой приходится считаться.
— Я люблю её и никогда не причиню ей вреда, — говорю я ему резким и суровым голосом. — Я сделаю больно любому, кто попытается. Элма красивая, умная и чертовски талантливая. Перед ней открыт весь мир, и я хочу показать ей этот мир. Я хочу, чтобы она была счастлива.
Его плечи сутулятся.
— Я потерял свою единственную дочь.
Она отрицательно качает головой.
— Папа, я здесь. Я всегда была рядом с тобой.
Он бросает взгляд в мою сторону.
— Не разбивай ей сердце.
Я подхожу к ней и прижимаю её к своей груди. Зарывшись носом в её волосы, я бормочу слова для неё, но он их слышит.
— Я никогда не разобью ей сердце. Она моя навеки.
— Хорошо, — смиренно ворчит он. — Но если ты когда-нибудь это сделаешь, я заберу твою жизнь точно так же, как спас её давным-давно.