Дорогой чёрный седан появляется в поле зрения, поднимая пыль на дороге, прежде чем остановиться рядом с моим тёмно-синим «Ford F150». Конечно, Матео скорее попросит водителя привезти его из аэропорта, чем возьмёт напрокат машину, как обычный человек. Деньги его избаловали.
Дверца машины открывается, и он выходит. Тот же парень, которого я помню. Немного ниже меня и коренастее, но с заразительной улыбкой, которая обычно заставляла всех женщин поблизости поворачиваться в его сторону. Он лучезарно улыбается мне, прежде чем неторопливо направиться в мою сторону. Его чёрный костюм, вероятно, стоит дороже, чем все мои вместе взятые.
— Реннер, — здоровается он, игнорируя мою протянутую руку и обнимая меня.
Я обнимаю своего друга.
— Бонилла.
Мы отстраняемся, и он делает вид, что с отвращением нюхает свой костюм.
— Сейчас производят душевые кабины, чувак. Советую воспользоваться.
Я посмеиваюсь и пожимаю плечами.
— Где ребёнок?
Он оглядывается через плечо, потом хмуро смотрит на меня.
— Она недовольна.
— Не могу сказать, что виню её за это. Отец только что забрал её из школы, перевёз в другой штат и оставляет её, чтобы она провела остаток учебного года с её директором, держась подальше от неприятностей. Я думаю, можно с уверенностью сказать, что сейчас ты её не самый любимый человек. — Я потираю затылок, постоянное напряжение даёт о себе знать. — С ней всё будет в порядке. Я не допущу, чтобы с ней что-то случилось, и буду защищать её, как если бы она была моей.
Он облегчённо вздыхает:
— Спасибо. — Ветер кружит вокруг нас, и немного мокрого снега попадает мне в лицо.
— Погода ухудшится к ночи. Передают, что к завтрашнему дню у нас выпадет снег, — говорю я ему, вглядываясь в небо.
— Именно поэтому я перенёс свой обратный рейс. Он через два часа. В пятницу днём у меня назначена встреча, которую я не могу пропустить, — произносит он со стоном.
Я сохраняю бесстрастное выражение лица, но меня раздражает, что Тэ собирается бросить свою дочь и сбежать. Конечно, мы с ним друзья уже давно, но он не знает, изменился ли я за последние шестнадцать лет или около того. Я ожидал, что он останется на ужин и даст своей дочери время привыкнуть.
— Элма! — кричит он. Когда она не открывает дверь, он чертыхается себе под нос, прежде чем направиться к машине. Друг рывком распахивает дверь и жестом указывает на мою маленькую хижину.
Повернувшись, чтобы дать им немного уединения, я вонзаю топор в бревно, которое рубил, и отряхиваю ладони о джинсы. Когда оглядываюсь через плечо, я в замешательстве. На мгновение мне кажется, что я смотрю прямо на его жену Валенсию.
Тёмные, почти чёрные волосы беспорядочно закручены на макушке. Её лицо раскрашено таким образом, что ресницы подчёркивают большие, глубокие карие глаза, а губы окрашены в насыщенный красный цвет. Но что привлекает моё внимание, так это наряд. Здесь чертовски холодно, а девушка одета так, словно всё ещё находится во Флориде. На ней мягкий серый расстёгнутый кардиган, доходящий до самых икр. Под ним — обтягивающая чёрная футболка с V-образным глубоким вырезом, открывая слишком большое декольте.
Мой член дёргается, и я стискиваю зубы.
Быстро скользнув взглядом по сиськам этой девушки, я ещё больше шокирован, увидев её голый пупок и серебряное украшение в нём. На ней надеты потёртые джинсовые шорты, которые в такую погоду просто смешны. Её ботинки — это единственное, что соответствует зимней погоде, и это те дорогие пушистые ботинки, которые носят все девочки в школе. Угги или подобное дерьмо. Но что выглядит более чертовски нелепо, так это её чёрные гольфы до колен.
Просто целый наряд из всех неправильных вещей.
Матео должен вытащить свою голову из задницы.
В моей школе её бы отправили в офис директора в этом дерьме.
— Адам, это Карэлма. Когда ты видел её в последний раз, ей было около года, — говорит Матео с гордой улыбкой на лице.
Девчонка строчит эсэмэски и жуёт жвачку, не поднимая глаз. Это действует мне на нервы.
— Приятно познакомиться, — бурчу я. — Надеюсь, ты захватила с собой более тёплую одежду.
При звуке моего голоса она поднимает на меня глаза. Выражение её лица меняется от скучающего и раздражённого до шокированного. Именно тогда я понимаю, что она, вероятно, смотрит на мои шрамы или на то, что я чертовски потный. Я не очень хорошо всё продумал.
— Карэлма… — начинаю я, но она перебивает меня.