Достаю из кармана джинсов мобильник и пишу СМС Юле: «Встретимся сегодня часа в три?» Немного сползаю на стуле — спина затекла — и Илона Дмитриевна реагирует незамедлительно:
— А ну-ка сядь нормально! — шипит она, чтобы не перебить директора и физичку в кабинете за дверью. — Развалился как у себя дома!
— Тссс! — прикладываю палец к губам и кивком указываю на дверь. — Пропустим самое главное.
Илона Дмитриевна недовольно морщится, качает головой, потом снова утыкается в свой блокнот и продолжает внимательно слушать.
— Вы же знаете, — говорит директор, — родителей Веригина вызывать бесполезно. Им, вообще, кажется, до сына дела нет. У них же еще маленькая дочь! Я так понимаю, мама вся в ней, а папе наплевать. Вы же знаете, кто у него папа?
Интонации вопросительные, так что тут, думаю, Мария Николаевна кивает. Потом Ольга Геннадьевна продолжает:
— Уж сколько раз вызывали родителей! Всегда приходит только старшая сестра. Она еще что-то пытается донести до Романа, но ему на нее, похоже, тоже наплевать. Господи, я вообще не представляю, что там у них в семье происходит! И ведь, вроде, приличные люди. То есть, не алкаши какие-нибудь, не наркоманы…
— Пусть сестра приходит. Да что же мы можем сделать, если даже родителям наплевать! — перебивает Мария Николаевна.
Еще немного сползаю на стуле и слегка запрокидываю голову. Илона Дмитриевна снова хочет сказать что-то укоризненное, но я снова прикладываю палец к губам. Вот сейчас как раз должно начаться самое интересное, самое веселое. Как раз пришло время.
— Веригин у нас трудный мальчик, вы же знаете, — снисходительно вздыхает директор. — И ведь не глупый он, и спортом мог бы заниматься… Но его совершенно ничего не интересует. Он абсолютно неконтролируемый. Вы думаете, я с ним не разговариваю? Да разговариваю все время! Спрашиваю как-то, чем он любит заниматься в свободное время. А он мне отвечает: «Телек смотреть». Ну, о чем тут можно говорить! — пауза и глубокий вдох. — Он очень ранний, самостоятельный. Родители его уже потеряли, думаю. Теперь, Мария Николаевна, только мы можем ему помочь. Хотя бы постараться пробиться к нему, заинтересовать чем-то.
— Господи! Ольга Геннадьевна! — возмущается физичка. — Да чем его заинтересуешь! У них у всех на уме одни девочки и секс! Да они иногда такое говорят, я уши готова затыкать! Это не дети, это просто кошмар какой-то! Мы такими не были…
— Да уж, — продолжает директор, — сейчас время такое, сложное. И дети поэтому сложные. Только телевизор этот смотрят, а там, конечно, ничего хорошего не покажут. Только включаешь, и начинается: одно сплошное насилие и эротика. Конечно, что же у детей в головах будет, раз они больше ничего не видят. Мы в свое время хоть книжки читали, а им же только Интернет подавай. А это, вы знаете, же хуже любого телевизора. Там, вообще, только девки голые скачут везде, — она делает паузу и как будто цыкает едва слышно. — А еще эти, как их, голубые. Нет, ну вы слышали? В сто восьмой школе, вон, двух старшеклассников поймали за этим.
— За чем?
— За тем самым! Господи, какой кошмар! Это все их Интернет и телевизор! У нас, конечно, такого не было. Вон, у Малахова вчера показывали, как две девочки избили учительницу за то, что та им двойки поставила по поведению. Нет, ну куда же все катится…
— Ольга Геннадьевна! — перебивает физичка. — Да мне наплевать на этих ваших Малаховых! Вы скажите, что с Веригиным делать! Он все нервы уже вымотал! Что вы тут рассуждаете о каком-то Интернете! Да я, вообще, не знаю, что это такое и знать не хочу!
Я не могу сдерживаться, и у меня вырывается едва слышный смех. Илона Дмитриевна цыкает на меня и качает головой. Но это, правда, самое интересное. Мне больше всего всегда нравится именно эта часть. Про пагубное влияние Интернета и телевизора. Притом, что я, например, понятия не имею, кто такой Малахов. Но еще увлекательнее и смешнее последняя часть. Не знаю, почему, но она всегда идет в заключении.
— Да вызову я его родителей, — уверяет директор. — Не волнуйтесь! Все вместе поговорим, думаю. Только я же понимаю прекрасно, что для Романа это ничего не значит. Я столько лет работаю в школе, Мария Николаевна, уж поверьте, я знаю, что с ними происходит. Я уж их изучила. Веригин сейчас чувствует недостаток внимания со стороны родителей. У него ревность к младшей сестре. С ним даже говорить о ней нельзя, он сразу как ежик становится, иголки свои выпускает. Это же понятно. Вот и пытается привлечь к себе внимание. Ох, Мария Николаевна, только не надо от него отворачиваться! Не надо на нем крест ставить! Мы должны к нему пробиться, должны поделиться с ним своим опытом.