— Ну, ты же порвешь его! Я в тебя верю, чувак!
Я едва заметно киваю, и мы с Мишкой быстро идем к этому темно-синему Мерседесу. Его хозяин и водитель — парень лет двадцати пяти. По сравнению с ним я выгляжу совсем сопляком, который тайком взял папину тачку и прикатил посмотреть на ночные гонки. Я подхожу и заглядываю под капот его машины.
— Что, боишься, пацан? — ухмыляется мой главный соперник.
— Боюсь, ты взлетишь. — отвечаю я, дожидаюсь, пока он самодовольно улыбнется, и добавляю. — На воздух.
— Смотри, как бы тебе не пролететь, шутник! — нервно хихикает он. — У тебя движок-то какой стоит?
— Ил-86. — отвечаю я.
— Что? — не понимает он.
— Самолет такой.
На этом мы с Мишкой возвращаемся к Малышке.
— Ну, что скажешь? — нетерпеливо спрашивает Мишка.
— Я его никогда не сделаю. — отвечаю.
— В смысле?
— В смысле у него тачка — просто монстр. Я тупо по характеристикам уже ему проиграл. Причем с большим отрывом.
— Да ладно, Ром! — как будто не верит своим ушам Мишка. — Что, так плохо все?
— Да нет, у него хорошо.
— Что, без шансов, вообще?
— Ну, если только он просрет на страте… — размышляю я. — Но хрен он просрет.
В общем, когда приходит время финального заезда, и мы с этим парнем встаем на старт, я понимаю, что у меня есть шансы на победу только в случае его ошибки. И к моему величайшему счастью, он каким-то невероятным образом эту ошибку допускает. Он неудачно врубает третью, и я обхожу его. И хотя на финише он почти догоняет меня, я все же пересекаю линию первым. Как этот парень умудрился просрать третью передачу, не понимаю, да теперь это и не важно!
На меня обрушивается волна поздравлений, воплей и радостных криков. Все жмут мне руку, хлопают по плечу. А потом на меня обрушивается еще и куча бабла от Егора. Не знаю, уж сорок он мне отдал процентов или меньше, но деньги приличные.
От всей этой орущей и ликующей толпы мне передается импульс легкого помешательства, и я решаюсь на совершенно безумный, но удивительно приятный для моего сердца поступок. Это даже не поступок. Это самая опасная и дерзкая провокация, которая только могла родиться в моем больном мозге.
— Миш, — обращаюсь я к своему напарнику, — у тебя техника твоя с собой?
— С собой. — отвечает он. — А что?
— Поможешь мне угнать одну тачку?
— Для Егора?
— Нет. — говорю. — Для меня. Для личного пользования.
— Ты с ума что ли сошел?
— Миш, — уговариваю я, — от тебя ничего не надо. Просто приедешь, вскроешь ее для меня и смотаешься по-быстрому. Ты даже не при делах.
— Что за тачка?
— Мазда. Шестерка, — отвечаю.
— Что за система там стоит?
— Я понятия не имею. Но не думаю, что уж сильно навороченная.
— С чего бы?
— Давай, поехали, на месте разберемся. — я уже практически запихиваю Мишку за руль его машины.
Мы заезжаем во двор. Тут тихо. Под окнами — только крутые тачки.
— Вот она! — я указываю на отцовскую Мазду.
Мишка осматривает ее, заглядывает внутрь, потом возвращается к себе в машину.
Он взламывает сигнализацию за пару минут. Я так и думал, папаша уверен, что лучшее противоугонное средство — полицейская фуражка на задней полке. Хотя, надо признать, это действует. Когда Мишка замечает реквизит, напрягся не на шутку. Но мне-то что напрягаться.
Мы заводим тачку, и Мишка сразу сматывается. Мы даже попрощаться не успеваем, так он напуган. Я же, не спеша, аккуратно выезжаю со двора и потом уже рву что есть сил. Я угнал его тачку. Обалдеть, я угнал тачку этого урода! Вот он удивится с утра, не обнаружив ее под окнами. Ох, и вони будет! Все посты на уши поднимут. Но будет уже поздно.
Я выезжаю на трассу и разгоняюсь как могу. Я выжимаю из этой машины все, что можно. Я сейчас убью ему сцепление, резину, а потом, думаю, просто подожгу эту красавицу в каком-нибудь поле. И вот, я съезжаю на обочину, потом в кювет, потом еду по бездорожью. И съезжаю я, естественно, крайне неосторожно. К чертовой матери передний бампер, подвеску и крыло. Удачное я выбрал место, чтобы свернуть. Когда оказываюсь на засеянном поле достаточно далеко от дороги, чтобы не особенно привлекать внимание, я звоню Мишке.
— Ты не спишь еще? — спрашиваю.
— Нет. Ты где?
— Слушай, выручай. Забери меня. Я на пятьдесят пятом километре.
— Ты что там забыл?
— Мишка! Блин! Приезжай! — быстро говорю я. — Все нормально. Безопасно, то есть. Просто мне отсюда самому не выбраться.