— Да ничего.
Просто почему он и на нее тогда злится? Вот этого я не понимаю. Со мной-то теперь все ясно. Я-то, вообще, получаюсь, иноземный лазутчик.
Да, мама, конечно, ошарашила меня новостями. Вроде как, я, конечно, надеялся на такой исход где-то в глубине души, но, видимо, очень глубоко, потому что все равно это оказалось неожиданностью. И что-то у меня все в голове от вновь открывшихся страниц моей биографии перемешалось. Все разлетелось на мелкие колючие осколки. Как будто карточный домик, который я строил так долго и трепетно вдруг рухнул в одночасье от дуновения ветра. Что-то я не знаю прямо, как теперь мне быть.
Я выхожу из больницы и сразу набираю номер Юли.
— Привет. — говорю. — У тебя был секс с голландцем?
— С кем? — не понимает Юля. — Что?
— Секс с голландцем был? — повторяю. — Что-что!
— Француз был… — медленно вспоминает Юля. — Англичанин… Американец… Нет, Ром, голландцев не было. — она как будто смеется. — А в чем дело?
— Ну я сейчас приеду, — говорю.
ОНА. Третье лицо единственное число
1
Сразу после каникул в нашем классе появляется новенькая. На первом же уроке, а это история, она входит в кабинет вместе с нашим классным руководителем. Все ученики уже собрались, звонок прозвенел, и вот воцаряется тишина. Я сначала даже внимания не обращаю на это идиотское «У меня есть объявление». Я продолжаю как всегда рисовать ручкой в тетради. Даже головы не поднимаю, но никого это особенно не задевает, так что все нормально. Потом до моего уха доносятся слова «новенькая», «будет с вами учиться», «подружитесь», «не обижайте» и «Наташа Миронова». Когда голос классной руководительницы замолкает, и слышатся легкие шаги, я все же поднимаю голову. Эта новенькая Наташа идет по проходу в мою сторону. Вернее, она, конечно, просто идет в поисках свободного места. У нее очень милое лицо, светлые волосы пшеничного цвета, голубые глаза. Она стройная и очень симпатичная. Губы ее плотно сжаты, так что видно — она чувствует себя неловко. Она как будто боится чего-то, идет как-то неуверенно. Она как будто что-то скрывает и не очень-то хочет заводить друзей. Не знаю, с чего я так решил, по ее почти картинной внешности такого не скажешь. Но я как будто улавливаю на несколько секунд в ней отражение самого себя. Она закрыта от всех. Хотя, может, мне это просто кажется. Но с чего бы тогда у меня такие ощущения? Я вообще не склонен надумывать и романтизировать. Особенно по поводу одноклассников, тем более, новеньких. Но Наташа привлекает мое внимание. Впрочем, не только мое. Я смотрю по сторонам — она привлекает внимание почти всего класса.
И вот она идет в мою сторону, а я-то сижу как раз один. У меня на парте валяется сумка, и когда Наташа приближается, я слегка придвигаю сумку к себе. Вроде как, давая понять, что можно тут сесть. Она останавливается, смотрит на меня, и я совсем убираю сумку со стола. Но когда новенькая хочет уже сесть рядом, Леха Карпенко вдруг окликает ее.
— Только не садись с Веригиным! — громко говорит Леха. — Он псих!
Пара человек поддерживает его высказывание смешками, и тут же к ним присоединяется весь класс.
— Да, точно! — подхватывает Аня Семенова. — Лучше от него подальше держаться! Он всех ненавидит!
Я вытягиваю руку, чтобы они оба видели, искривляю губы в презрительной усмешке и показываю им «фак». Новенькая немного теряется, но потом проходит мимо меня и садится за последнюю парту. Я тут же возвращаю свою сумку обратно на стол и снова утыкаюсь в тетрадь.
— Да, Веригин! — тянет историчка Эмма Александровна. — Ну и репутацию ты себе заработал. Сидеть с тобой за одной партой страшно.
Я делаю вид, что не слышу ее, но она же уже зацепилась за мою фамилию, так что теперь без вариантов мне придется отвечать.
— Веригин! — после некоторой паузы произносит Эмма Александровна. — Расскажи-ка нам о времени правления Екатерины Второй.
Я медленно встаю со стула.
— Ты читал параграф дома? — строго спрашивает учитель.
— Я не читал параграф. — отвечаю очень спокойно. — Но я могу рассказать о времени правления Екатерины Второй.
Обычно я не особенно отвечаю на уроках, но с этой темой мне повезло. Я как раз на днях случайно наткнулся на документальный фильм о Екатерине и так как у меня был свободный час, когда Ксюшка уснула, посмотрел его.
— Ну и что же ты, интересно, можешь нам рассказать, раз не читал учебник? — скептически спрашивает Эмма Александровна.