Когда я вхожу в небольшую слегка обшарпанную раздевалку с дешевыми вешалками, намертво прикрученными к стене, и деревянными лавками по обе стороны, Владик Уткин сидит в углу и тихо всхлипывает, вытирая глаз. Я останавливаюсь в дверном проеме, облокачиваюсь о косяк и несколько секунд стою так, молча глядя на него. Потом Владик, наконец, замечает меня.
— Пойдешь? — спрашиваю я и киваю в сторону спортзала.
Уткин отрицательно мотает головой. Конечно, кто бы сомневался, что он теперь отсюда не выйдет до самого конца урока, пока ни придут остальные и не влепят ему очередную порцию издевательств и унижений. Тогда Владик, уже переодетый, схватит свою сумку и убежит. К началу следующего урока все, конечно, забудут про неспортивный образ жизни Уткина, потому что надо же будет у кого-то списать контрольную по химии. Ну а ближе к концу четверти наша классная руководительница вместе с директором придет к Андрею Константиновичу и просить не портить Владику аттестат. Принципиальный физрук только разведет руками и аттестат портить не станет. Именно так всегда бывает, поэтому я решительно не понимаю всех этих бестолковых понтов с физической подготовкой.
Я возвращаюсь в зал, говорю, что Уткин скоро придет, и Андрей Константинович принимает решение начать игру без него.
Естественно, не смотря на то, что объективно в нашем классе я играю в волейбол лучше всех, капитанами двух команд назначаются Леха Карпенко и Стас Иглин. Андрей Константинович ведь страшно обижен на меня еще с прошлого года. И вот пацаны начинают набирать себе команды. Первое слово за Карпенко, и он, ясное дело, называет меня. Дружба дружбой, гордость гордостью, но иметь хорошего игрока — это сильнее любой симпатии. Тем более, Карпенко сам в школьной команде по волейболу. Так что, теперь два лучших игрока нашего класса из двух на одной стороне сетки. Надо ли начинать игру, чтобы выяснить победителя? Физрук уверен, что просто необходимо. Я уверен в обратном, но это никого не интересует.
Когда я в очередной раз стою на позиции подающего, Стас Иглин, разозленный огромным отставанием в счете, швыряет мяч что есть сил на нашу половину поля. Естественно, мяч летит в совершенно противоположную от меня сторону. Естественно, Стас же и не хотел, чтобы я просто поймал его. Он же хотел, чтобы мы побегали. Мяч стукается о пол как раз рядом со скамейкой, на которой сидит новенькая. Наташа сначала немного наклоняется, но потом ловит мяч.
— Так, ты поаккуратнее, Иглин! — сразу же орет Андрей Константинович. — Надо уметь проигрывать!
Я же смотрю на Наташу и протягиваю руки в ожидании, что она сейчас бросит мне мяч. И она бросает. Я ловлю. В этот момент я смотрю ей прямо в глаза и улыбаюсь. Она отвечает мне тем же. Да, эта новенькая все-таки очень красивая, и она мне нравится. Впрочем, логично предположить, что не одному мне. И так как времени на ухаживания и прочую романтическую чушь у меня совершенно нет, да и скелетов в шкафу столько, что к этому шкафу лучше никого не подпускать на расстояние выстрела, думаю, нам с Наташей ничего не светит, даже если она вдруг по каким-то невероятным причинам сама захочет встречаться с таким асоциальным типом как я. Думаю, Стас Иглин круто запал на Наташу, ведь именно в ее сторону он бросил мяч, а уж что-что а контролировать направление такого простого спортивного снаряда Стас может довольно неплохо.
3
Три дня спустя Наташа уже сидит за одной партой с Леной Власовой, так что я теперь нашу новенькую практически не вижу. Ну, может, так оно только к лучшему. Лена у нас лидер в обществе девочек, видный общественный деятель, любимица учителей, так что интересная, насыщенная и, надеюсь, безоблачная жизнь новенькой обеспечена. Правда, Наташа все еще держится как-то крайне сковано. В принципе, это нормально для новеньких, но это как-то странно, учитывая ее яркую привлекательную внешность. И все же, мне кажется, у нее есть какой-то секрет, что-то, что она скрывает от всех, но теперь-то уж я точно никогда этого не узнаю.
Сегодня прямо на уроке физики мне звонит воспитательница Ксюшки. Я знаю, что если она набирает когда-нибудь номер моего мобильного, то дело серьезное. В прошлый раз это случилось, когда моя сестренка распорола себе ногу гвоздем. Нам тогда пришлось ехать в травмпункт, потом в больницу. Но самое трудное было унять истерику, которая накрыла Ксюшу. Да, ей, похоже, было так больно, что я готов был на стенку лезть. Я бы даже себе ногу распорол гвоздем, если бы мою сестру это успокоило. Но рана довольно быстро зажила, и теперь мы вспоминаем это с улыбкой.