— Пойдем отсюда! — повторяю я и настойчивее тяну Наташу за руку.
— Веригин! — уже почти кричит класснуха. — Что ты себе позволяешь! Ну-ка сядь на место! Мы еще не закончили!
— Ну так заканчивайте без нас! — сильно дергаю Наташу за руку, и мы уходим.
История с Ломовым получает свое продолжение уже на следующий день. Хотя в школе этот дебил не появляется, я почему-то с самого утра понимаю, что день просто так не закончится. И к своему глубокому сожалению, оказываюсь абсолютно прав. Ломов со своей отмороженной на всю голову бандой расположился у школьного забора, прямо напротив крыльца. Как только мы с Наташей выходим после уроков, вся компания сразу навостряет свои лыжи в нашу сторону. Короче, мы с Мироновой торчим в школе до самого вечера, потому что выйти для меня теперь значит фактически подписать себе смертный приговор. Наташу, думаю, они не тронут. На нее, думаю, им, вообще, наплевать. Ну, может, обзовут пару раз. А мне-то как быть? Их там человек семь, наверное. Не то чтобы я так уж сильно их боюсь, просто пожить еще хочется.
— И что теперь? — грустно спрашивает Наташа, когда мы стоим, облокотившись о подоконник, и смотрим из школьного коридора на погружающийся в темноту двор. — Давай я родителям позвоню, они придут и встретят нас.
— Звони, — отвечаю. — Пусть встречают.
— Ну, ты тоже с нами пойдешь! — упрашивает Наташа.
Она, кстати, меня об этом уже битый час упрашивает.
— Нет, Наташ, — уже битый час отвечаю я. — Так не пойдет. Ты звони и идите.
— А ты?
— А я как-нибудь сам разберусь.
Потом, когда Наташины родители по всем расчетам уже должны появиться в школе, нас замечает Лидия Васильевна. Она преподает немецкий, у нас ничего не ведет, но иногда все же интересуется, как у меня дела. Не знаю, с чего бы. Вот и сейчас, у нее, видимо, закончился последний урок, и Лидия Васильевна замечает нас с Мироновой.
— Что это вы тут делаете так поздно? — участливо спрашивает она.
— Родителей ждем, — тихо отвечает Наташа.
Ну и естественно, потом начинается череда вопросов, которая приводит к неизбежному откровению Наташи. Миронова выкладывает перед неравнодушной учительницей всю эту дурацкую историю с Ломовым. Она бы еще часа два могла говорить, наверное, если бы не появился, наконец, ее папа. Черт, как бы мне хотелось, чтобы мой отец вот так прибегал по первому зову. Да что там, как бы мне хотелось, чтобы мой отец хотя бы не бил меня. Да что уж там, у меня же вообще нет отца! В связи с этим мне бы, наверное, хотелось, чтобы этот майор милиции просто навсегда исчез из нашей с сестренкой жизни. А отец… Да ну и черт с ним, с отцом, обойдусь.
Пока я пытаюсь не утонуть под натиском очередной волны собственных мыслей, Наташин папа, Виктор Алексеевич, уже вовсю обсуждает с Лидией Васильевной сложившуюся ситуацию.
— Тебя проводить, Роман? — вдруг обращается он ко мне.
— Нет, не надо. — отвечаю я.
— Как же ты собираешься прорваться? — как будто иронизирует он. — Там тебя прямо целая армия дожидается.
— Как-нибудь, — пожимаю плечами я.
В итоге невероятными усилиями мне удается выпроводить всех собравшихся из школы. Я провожаю взглядом через оконное стекло Лидию Васильевну, которая спешит на остановку, и Наташу с ее отцом, которые все оглядываются на меня. Когда они, наконец, скрываются из поля зрения, я решаюсь выйти. Если сразу побегу, то, возможно, удастся оторваться от Ломова и его компании. Хотя бежать, конечно, это противно, недостойно, унизительно, и вообще, тупо. Но, с другой стороны, их там семь человек, и все больные на голову, и все просто разъярены столь долгим ожиданием и все, похоже, хотят моей крови.
Я надеваю рюкзак на оба плеча, выдыхаю и открываю центральную дверь. Я выхожу на улицу и бегу со всех ног. И сразу следом за мной устремляется эта толпа дружков Ломова. Черт, почему я побежал в другую сторону? Мне же надо было домой. Тогда я бы попросил Инну Марковну забрать Ксюшку. Черт, мне же еще забирать сестренку из садика! Черт, еще полчаса — и будет поздно. Но куда я побежал? Теперь придется делать крюк по дворам. Перебегая дорогу, я замечаю 35-й автобус (а он как раз едет до Ксюшкиного детского сада). Я ускоряюсь, быстро проскакиваю между потоками транспорта и запрыгиваю в заднюю дверь. Автобус трогается, и мои преследователи остаются ни с чем. Но надолго ли?
16
Неизбежная месть все же настигает меня через пару дней, однако благодаря тому, что за прошедшее время пыл отморозков поутих, мы ограничиваемся несвязным логически разговором и парой-тройкой профилактических ударов. Я даже удивлен, как мне удалось так легко отделаться. Просто радость какая-то, просто волшебство! Однако вся эта школьная детская дрянь меня совершенно не волнует. Раньше-то никогда не волновала, а теперь уж и подавно. Теперь, когда в моей жизни появилась Наташа.