— Ты куда это собрался? — говорит этот высокий. Его зовут Олег.
— Вас туда не звали! — отвечаю я.
— Ты что это разговорился, говнюк! — Олег хватает меня за руку, но я сразу заряжаю ему по роже.
Дружки его тут же встрепенулись. Они напрягаются, делают злобные взгляды и тупые лица и обступают меня. Да, уж лучше бы майор. Как-то его тактику я уже выучил. К тому же, он не обступал меня со всех сторон. Но делать мне нечего. Я толкаю одного, того, который самый низкий и поэтому самый громкий и назойливый. Он падает, и я бегу в сторону дороги. Там уже машины, автобусы, такси. Я прыгаю в «Калину» с шашечками и называю адрес Мироновой. По дороге я звоню ей и говорю, что приеду.
Мы гуляем с Наташей. Сидим в кафе, пьем кофе, целуемся. Где же нам теперь заниматься сексом, думаю я.
— У тебя родители дома? — спрашиваю.
— Да. — отвечает Наташа. — А что?
— Что-что! — смеюсь я. — Поехали!
— Куда?
— Наташ, ну что ты, как маленькая, в самом деле!
Я оставляю деньги за кофе на столике, беру Миронову за руку, и мы быстро выходим на улицу. Ловлю такси, и мы едем в небольшую гостиницу. Это хорошее место, спокойное и чистое. Дороговато, правда, но зато уютно. К тому же, для Мироновой мне никаких денег не жалко.
— Ты что, Ром, — спрашивает она шепотом, — зачем в гостиницу-то?
— Ну, во-первых, — отвечаю, — я соскучился. А, во-вторых, мне жить негде. — прежде, чем Миронова успевает спросить про интернат, я говорю. — В это говно я не вернусь.
Наташа обнимает меня и кладет голову на плечо. Вот так уже гораздо лучше.
— Откуда у тебя деньги, Ром? — спрашивает Наташа, когда мы лежим на большой кровати.
Просто я заплатил сразу за три дня, и, ясное дело, Миронову это не оставило равнодушной.
— Да какая разница! — отвечаю я и целую ее. — Не парься, Наташ! Я тебя домой на такси отвезу. Ты только не говори никому, где я. Они же искать будут, наверняка. Я позвоню завтра.
Прощаюсь с Мироновой у ее дома и еду к Егору. Оказывается, сегодня гонки. Я как-то выпал из информационного поля, так что Егор снова вводит меня в курс. Неплохая возможность заработать деньги. У них тут оказывается какой-то мини-сезон. В общем, все как всегда: тачки, девушки, запах паленой резины. Мне нравится. Это то, что я могу. Если задуматься, это, пожалуй, единственное, что я могу. Ну и еще нарушать закон.
Следующую неделю я живу в гостинице и тусуюсь у Егора. Я встречаюсь с Наташей, и она рассказывает мне, что вся школа на ушах. Конечно, эти милые женщины из опекунской службы всех переполошили. А мне уже невмоготу. Надо, конечно, скрываться, но я так соскучился по Ксюшке. Я так хочу ее увидеть. Я звонил домой, вернее, в квартиру майора, несколько раз за это время. Трубку брала Катя. Значит, она не уехала. Значит, она все еще здесь.
Я звоню в дверь. Мне открывает Инна Марковна. Уже вечер, так что Ксюшка после садика дома. Но Инна Марковна! При чем тут она? Вернее, не так: она-то что тут делает? И где, собственно, моя милая старшая сестричка? Неужели убежала на свидание? Прежде чем я успеваю что-то спросить, Ксюша бежит ко мне и обнимает так сильно, что я даже едва слышно вскрикиваю и потом расплываюсь в улыбке. Смотрю на соседку — она тоже очень по-доброму смеется, щурится и жестом приглашает меня на кухню. Я киваю в сторону гостиной, и мы все вместе проходим. Я сажусь на диван и слегка сползаю по спинке, Ксюшка плюхается ко мне на колени и буквально впивается в меня всеми своими маленькими пальчиками. Я даже думаю, как бы мне потом вырваться из ее хватки. Но она ничего не говорит, ничего не спрашивает. Она даже не спрашивает, почему меня так долго не было. Не знаю, может, Катя ей что-то рассказала. Хотя, наверное, Ксюшка сама все поняла. Ну, по крайней мере, большую часть происходящего. Она у меня умная. Хотя, поживешь так как мы с ней, хочешь — не хочешь, поумнеешь и станешь сообразительной.
Инна Марковна все настойчивее предлагает мне поесть, а я все убедительнее отвечаю, что не голоден.
— Где Катя? — наконец, спрашиваю я.
— Она уехала, — говорит соседка. — Хочет перевестись в институт здесь, чтобы быть с Ксюшой, но на это надо время. Уехала вчера на пару дней, чтобы забрать документы и все утрясти.
— А как же Ксюша? — не понимаю я. — Как же она тут?
— Я с ней сижу, — улыбается Инна Марковна. — Катя попросила.
— А, ну да, — киваю.
Блин, ну, Катя, совсем уже! Просить добродушную и безотказную соседку вот так несколько дней торчать у нас в квартире и заботиться о Ксюшке! Нет, ну это, вообще, наглость! Хотя, конечно, Катя молодец, что решила перевестись сюда. Она молодец, что все же решила не отдавать Ксюшку этому мудаку. Впрочем, думаю, он не особенно и горел желанием ее забирать. У меня ком как будто в горле встает, когда соседка говорит про Катю. Мне даже стыдно становится, что я так на свою старшую сестру наехал в последний раз. Хотя, не наехал бы, может, у нее в голове ничего и не двинулось.