— Почему ты думаешь, он согласится? — осторожно спрашивает Наташа, присаживаясь ко мне на колени.
— Я не думаю. Я надеюсь.
— Он же ненавидит тебя. — Миронова кладет голову мне на плечо, и я уже умереть готов от счастья.
— Больше, чем ненавидит меня, он любит деньги.
— И сколько ты ему можешь дать? — Наташа явно настораживается.
— Столько, сколько он попросил.
— И сколько это?
— Это много.
Она смотрит на меня своими огромными голубыми глазами, и я все еще готов умереть.
— Откуда у тебя так много? — продолжает Миронова свой ласковый допрос.
— От верблюда! — отрезаю я и крепко целую Наташу в губы.
Утром еду к майору. Он, кстати, совершенно меня не ждет: кажется, не принял мои слова всерьез и теперь страшно удивлен. Я боюсь, как бы все не сорвалось. Но майор достаточно алчный, чтобы быстро прийти в себя.
— Ты где столько взял? — спрашивает он. — На панели что ли стоял?
— А что, на панели столько платят? — подначиваю.
— Не знаю, где ты достал бабки, но если спер, я тебя лично поймаю и посажу!
— Конечно, — киваю. — Документы сначала подпиши!
Он внимательно изучает каждую букву. Читает и время от времени поднимает на меня недоверчивый взгляд. А я замер. Не двигаюсь и почти не дышу. Сердце, кажется, не бьется. Я чувствую, как оно остановилось. Кровь в венах застыла. Нет, я ни фига, не смелый. Я боюсь сейчас как перед расстрелом. Наконец, майор берет ручку. Он поднимает на меня глаза, потом переводит взгляд на деньги и подписывает. Меня отпускает. Моментально. Напряженные мышцы расслабляются. Сердце снова начинает биться. Он подписывает все и берет деньги. Я просто не верю своему счастью, не могу поверить, что так легко все вышло. Правда, надо теперь угнать его тачку, но это легче.
Когда с майорскими подписями все улажено, я иду к Кате. Я думаю о том, что Ксюшка живет с ней уже два года. Я не думаю почему-то, что моя младшая сестра привыкла к новым условиям, что ей там вполне хорошо и комфортно, что она и не жаждет покидать свой дом. Совершенно об этом не думаю. Наверное, потому что я страшный эгоист. Решил сам для себя, что Ксюшке почему-то будет со мной лучше, и держусь теперь за эту мысль, как сорвавшийся мойщик окон за карниз. А с чего бы? У нее там квартира большая… Собственно, все. Это единственное преимущество. Да, я постарался, чтобы в остальном выглядеть гораздо привлекательнее Кати.
— В общем, так, Катя, — начинаю после недолгой прелюдии, — я хочу забрать Ксюшку к себе.
— Что значит забрать к себе? — не совсем понимает Катя. — На выходные?
— Навсегда.
— Как это? — моя старшая сестра в ступоре. — Ром, как это навсегда?
— Так, Кать, — отвечаю. — Я всегда этого хотел. Не думаю, что для тебя это новость.
— Но папа…
— Он не против, — перебиваю я и показываю бумаги.
Катя нервно просматривает исписанные казенным текстом страницы и чем дальше, тем больше перестает понимать суть вопроса. Она все спрашивает что-то, указывает на подписи майора, мотает головой. Я объясняю, стараюсь не употреблять слов, которые окончательно разочаровали бы мою старшую сестру в ее отце.
— Давай не будем все усложнять. — говорю. — Я не собираюсь изолировать Ксюшку. Ты можешь приходить когда хочешь, общаться с ней сколько хочешь, но жить она будет со мной.
— Ром, я понимаю, — начинает Катя, — что ты заботился о ней столько лет, что тебе было нелегко… Но и я с ней живу уже два года! Она ко мне привязалась. У нас все хорошо. И потом, как ты ей собираешься все это объяснить?
— Что объяснить? — передергиваю. — Что папаша ее мудак, что она ему не нужна? Она и сама знает. Она умная девочка.
— И все-таки, Ром, — настаивает Катя, — давай у Ксюши спросим. Пусть она сама решает.
— Ну давай, — отвечаю, и мы едем за сестренкой в школу.
Неужели Катя всерьез полагает, что Ксюшка захочет остаться с ней?! Твою мать, Рома, а с чего ты взял, что она захочет остаться с тобой? Ты слишком самоуверен, парень! Притормози. И, знаешь, готовься к худшему, как тебя научила жизнь, а то что-то ты расслабился. И вообще, как ты себе представляешь этот милый душевный разговор с семилетней девочкой? С очень умной семилетней девочкой, конечно, но сути это не меняет. Ты же на самом деле не думаешь о своей младшей сестре, правда? Ты же не о ней думаешь? Ты думаешь, как бы заткнуть за пояс майора и всю его семейку. Ты думаешь, как бы выиграть, наконец, эту битву. Ты думаешь, какой же ты будешь молодец. Нет! Я начинаю спорить с самим собой, а это очень, очень плохой знак. Но нет! Все это не имеет отношения к моим обидам, к моей ненависти и злости. Все это не про меня. Вернее, про меня, конечно — я люблю Ксюшку. Люблю больше всех на свете. И я в лепешку готов расшибиться ради нее. Я сделаю все, как она скажет. И если она скажет, что хочет остаться с Катей, мне придется это принять. Это, конечно, разобьет мне сердце, но, к чертовой матери, что там осталось от моего сердца!