Мариэтта сразу поняла, что имеет в виду мать. Ей следует отбросить сомнения и все то, чему она научилась в детстве, все правила, которым следовала с тех пор, как стала девушкой, и быть собой.
Ее взгляд скользнул по портьерам из бархата цвета сливы, бархатной обивке мебели того же цвета и по кровати с четырьмя столбиками. В этот момент она вдруг ощутила нерешительность. Максу предстоит забыть, что он джентльмен, не желающий, чтобы она стала жрицей любви. Но сможет ли он? А она? Ее воспитали как леди, и вот теперь она опасно приблизилась к тому, чтобы влюбиться в него...
Должно быть, Афродита что-то почувствовала.
– Мейв, – проговорила она, не отрывая взгляда от дочери, – пойди оденься, ты нужна в салоне.
Когда Мейв оставила их вдвоем, Афродита спокойно поинтересовалась:
– У тебя какие-то сомнения?
Мариэтта помотала головой:
– Нет! Только... смогу ли я это сделать?
– Разве ты не считаешь Макса привлекательным?
– Конечно, считаю.
– Ты не должна его недооценивать, Мариэтта. Он приличный мужчина, понимаешь?
– Да, я тоже так думаю.
– Так вот и не волнуйся. – Афродита положила ей на плечо мягкую руку. – Вот увидишь, все устроится, моя крошка; а тебе в этой ситуации лучше вообще не думать. Сделай глубокий вдох и дай волю чувствам.
Мариэтта сделал глубокий вдох, но ничего не произошло.
– Ладно, я попытаюсь.
– И запомни – вы незнакомы. Он больше не Макс, а совсем другой мужчина, которого ты желаешь.
Мариэтта заставила себя улыбнуться, и Афродита, кивнув, двинулась к выходу.
– Я оставляю тебя, потому что лорд Роузби скоро будет здесь. Позвони два раза, когда захочешь, чтобы принесли еду, и три раза, если решишь завершить вечер. Ты можешь остановить все, когда захочешь, и никто, кроме меня и тебя, никогда об этом не узнает.
Губы Мариэтты дрогнули.
– Спасибо, я не забуду.
– Ну, тогда удачи тебе, дочка.
Афродита закрыла дверь, и Мариэтта, оставшись одна, принялась бродить по красивой комнате, словно нимфа из сказки. Обойдя кровать, она двинулась туда, где на стене висела картина, изображавшая прекрасную женщину, стоящую на берегу, поросшем травой и цветами. Темные волосы ниспадали на плечи, прозрачное одеяние скорее демонстрировало, чем скрывало ее прелести – точно также, как и одеяние Мариэтты. Из-за куста выглядывал купидон, его розовые щеки раздувались, лук и стрелы были подняты и направлены в сторону сердца девы... а может, мужчины, стоявшего рядом с ней на коленях. Рука его была протянута к ее груди, и он ждал момента, когда сможет прикоснуться к ней.
Знакомая ситуация. Мужчина тянется, чтобы дотронуться до женщины, женщина явно этого хочет, а купидон со стрелой готов снова спутать похоть и любовь.
Мариэтта так внимательно всматривалась в картину, что не заметила, как у нее за спиной открылась дверь, и в комнату вошел Макс.
Лорд Роузби приглашается на анонимный вечер удовольствий в «Клуб Афродиты».
Приглашение было щедро снабжено всевозможными завитушками и написано на хорошей бумаге, так что Макс не удивился, когда получил его, но притворился, что не знает, принимать его или нет. Решение привязать Мариэтту к себе и не дать ей реализовать амбиции и стать куртизанкой оказалось совсем не простым. У него было время обдумать это более тщательно с того момента, когда они встретились в карете, и Макс сказал себе, что осуществит свое намерение, если не сможет убедить ее словами.
Наконец-то ему предоставляется идеальная возможность снова с ней поговорить. Макс хотел увидеть ее, хотел спасти от самой себя, и именно поэтому теперь стоял, зажатый среди сонма ангелов и купидонов. Сначала он решил, что комната пуста, и, взглянув на постель, занялся осмотром портьер, софы с бархатными подушками и мрачной картины на дальней стене. К нимфе сейчас будет приставать и соблазнять ее один из сентиментальных придворных. Макс попытался понять, какой именно, и вдруг ему это стало совсем не интересно...
Перед картиной стояла женщина, одетая во что-то бледное и прозрачное, ниспадавшее складками и одновременно подчеркивавшее изгибы ее тела так, будто она была обнажена. Мариэтта Гринтри.
Макс почувствовал, что у него кружится голова. Ему следовало вернуть самоконтроль, если он собирается использовать свой опыт для финальной попытки отговорить – ее от смехотворного плана.
– Мариэтта?
Она повернулась, словно испуганный ангел; шелк взметнулся вокруг нее, полы халата разлетелись... Макс понял, что видит бледные выпуклости через материю, тонкую, словно бумага, как раз в тот момент, когда она снова запахнула халат, придерживая полы, словно это могло как-то ее защитить.
Защитить от него?
Эта мысль заставила его вглядеться в нее повнимательнее, и он понял, что вид у нее такой, словно она готова пулей вылететь из комнаты. Неужели она боится, и если да, то чего – его или всего плана, который сама же придумала? Тогда ему самому придется ее соблазнять. Или не придется?
Проклятие!
Мариэтта, прищурившись, взглянула на него:
– Что-то ты хмуришься, Макс, да еще и повязку снял!
По правде сказать, Макс и в самом деле одевался для этой встречи с особой тщательностью. Черный костюм, шелковая рубашка, галстук, в жилетном кармане тикают часы. Может, он и лишен наследства, но Макс был рожден и воспитан для того, чтобы стать герцогом, а сегодня он был им во всем.
Пока Мариэтта любовалась им, ее лицо выглядело открытым и бесхитростным, словно они были лучшими друзьями. Жаль, что она так сильно ему доверяет.
Макс заставил себя улыбнуться, давая ей понять, что все в порядке.
– Итак, какова программа, Мариэтта? Акт первый – «Джентльмен прибывает». Ну а второй?
– Джентльмена усаживают поудобнее. Сюда, пожалуйста, лорд Роузби. – Мариэтта сделала реверанс и указала глазами в сторону камина.
Макс проследовал за ней к софе с множеством подушек, стараясь не смотреть, как колеблются ее бедра под шелковой одеждой, струящейся вокруг нее. Черт побери, кажется, на ней нет никакого белья! Он едва удержался от того, чтобы не проверить это.
– Желаете выпить, милорд? – вежливо поинтересовалась Мариэтта.
– Бренди, пожалуйста. – Макс подумал, что алкоголь может укрепить его решимость, а ее вынудит заняться чем-то иным, а не тем, чем она собиралась заняться.
Мариэтта прошла к столику, на котором стояло множество стеклянных графинов, и ее рука нерешительно коснулась одного графина, потом другого. В конце концов, она подняла пробку одного из графинов, наполнила стакан и осторожно отнесла его гостю.
Макс рассмеялся:
– У тебя сейчас такой вид, будто тебе собираются выдирать зуб.
Макс сделал глоток и, убедившись, что в стакане не бренди, а херес, чуть было его не выплюнул, но вовремя вспомнил, что он джентльмен. С отвращением проглотив напиток, он вернул стакан.
Мариэтта с изумлением взглянула на него.
– Это херес.
Она нахмурилась и понюхала остатки жидкости в стакане.
– А на вид точно бренди. Поскольку я не пью алкогольные напитки, произошла путаница.
Макс вздохнул.
– Может, вы хотите что-нибудь перекусить? – с готовностью поинтересовалась она. – У нас впереди настоящее пиршество...
– Правда? – Макс окинул ее жадным взглядом. Под халатом у нее были прозрачные шаровары, а поверх них – обтягивающая короткая блузка, лишь частично прикрывавшая плоский живот. Ни нижние юбки, ни корсет теперь не скрывали настоящих форм Мариэтты Гринтри.
Почувствовав на себе его взгляд, Мариэтта поспешно запахнула полы халата.
– Меня заставили это надеть. Тебе нравится? Это очень смелый наряд, а ты джентльмен, или по крайней мере все время пытаешься убедить меня в этом.
– Замечательный наряд, Мариэтта, и он мне очень нравится.
– Тогда, может быть, ты поцелуешь меня? – прошептала она, и глаза ее потемнели.