Славянская кормчая. Чти о сем и в Никонове первой книге слово, 63. И во второй Никонове, слово, 32. Аще который епископ, или пресвитер, или диакон восхощет снити в мнишеский чин, и стати на месте покаяния, рекше пострищися, епископ оттоле уже, да не имать архиерейского сана. Мнишестий бо обети покорения имеют словеса: и ученичества, а не учительства, ни первопрестольства. Ни паствити, но пасому быти обещаваются. Сего ради якоже преже речено есть, повелеваем архиерейского чина, и пастырем сущим, ктому уже не начальствовати, но в пасомых и кающихся, страну себе сводити. Аще же кто се сотворити дерзнет, по изглашении и по разуме ныне изреченного суда, иже сам себе святительского сана лишив, ктому на первый степень не возвратится, его же самеми делесы отвержеся.
Тоже правило, ин перевод (из суздальской харатеинои). Аще который епископ, или поп, или диакон восхощет снити во святый образ мнишеский, и стати на месте покаяния, оттоле прежних святительских да не творит действ: ибо мнишеский обычай, повиновения имать слово, и ученичества, а не учительства. Новоначалие есть измена ветхих: не выше седание: ни паствити, но учимым и паствимым быти, заповедь прияша. До селе яже что не разумием, по обете понужахуся, дабы в святительской пребывати высоте. Но убо святый вселенский собор до конца исправи сицевое презрение, и бесчинное начинание, никакоже дерзати повеле. Аще ли кто дерзнет сицевая сотворити, по изглашению и по разуму ныне изнесеного правила, сам себе во иноких вчинив, ангельския власти отступив, ктому на первое, никакоже да не воспятится: но да будет в степени покаяния.
Правило 3.
Εἴ τις τῶν λαϊκῶν, αὐθεντήσας καὶ καταφρονήσας μὲν τῶν θείων καὶ βασιλικῶν προσταγμάτων, καταγελάσας δὲ καὶ τῶν φρικτῶν τῆς Ἐκκλησίας θεσμῶν τε καὶ νόμων, τολμήσειεν ἐπίσκοπόν τινα τύψαι ἢ φυλακίσαι, ἢ χωρὶς αἰτίας ἢ καὶ συμπλασάμενος αἰτίαν, ὁ τοιοῦτος ἀνάθεμα ἔστω.
Аще кто из мирян, возпреобладав и пренебрегши повеления Божие и царские, и поругавшись достойным благоговения церковным уставам и законам, дерзнет бить, или заключать в темницу епископа, или без вины, или под вымышленными предлогами вины: таковой да будет анафема.
Зонара. Никогда в жизни не было недостатка во зле; значит, справедливо и не погрешительно мнение мудреца, который сказал, что злых больше. Ибо вот и в древности мирские люди били архиереев и заключали их в темницы; почему настоящий собор и постановляет, что если кто из мирян «возобладав» (αὐθεντήσας), т. е. присвоив себе начальственную власть и полномочие, или сделавшись виновником свей духовной смерти (ибо словом αὐθέντης называется и самоубийца), и пренебрегши царскими повелениями, поругавшись досточтимым церковным уставам и законам (уставом называет собор неписанные постановления и древние предания, а законами – писанные), дерзнет бить какого нибудь епископа (что, действительно, есть дело дерзости и безмерной гордости, а слово «какого нибудь» – показывает, что не должно бить, или заключать в темницу не только знаменитого епископа, но и обыкновенного, незнатного и большинству неизвестного, то есть простого и беднейшего), или без вины, или под вымышленною виною, таковой да будет анафема, то есть должен быть отлучен от Бога. Ибо как дары (ἀναθήματα), приносимые Богу, отделяются от обыкновенных человеческих вещей; так и ставший анафемою (ἀνάθεμα) отсекается и изъемлется из общества верных, вознесенных и посвященных Богу, и от самого Бога, и становится уделом диавола, или сам себя предает ему. Ибо если подвергшийся только отлучению предается сатане, по великому Павлу, который написал Коринфянам о совершившем блуд с своею мачихою: предайте такового сатане (1 Кор. 5, 5), и заповедал и Тимофею об Именее и Александре, которых предал сатане: да накажутся не хулити (1 Тим. 1, 20), то конечно, несравненно более отлучается от Бога тот, кто подвергся анафеме: он отчисляется и поступает в удел сатане, и сам из себя делает приношение ему.