— Он адвокат. Не помню, из какой фирмы, но в последнее время он часто здесь бывает. Он вел дело Бэрина, помнишь, ну, у которого богатый папаша, он врезался на машине в толпу людей…
— Да. — Бешеный уже исчез в дверях, и Лукас забыл о нем. — Джефферсон Спаркс. Ужасный малый. Сутенер. Мне нужны последние дела по нему.
— Сейчас принесу. Можешь располагаться за столом Лори. Она болеет, — сказала женщина, указывая на свободный стол.
На Спаркса имелось три недавних дела, в каждом была куча всяких бумажек. Лукас наскоро прочитал их все и обнаружил, что в них раз пять упоминается спортивно-оздоровительный клуб «Силк хэт». Он набрал номер телефона отдела борьбы с проституцией и попросил того детектива, с которым разговаривал утром.
— А что, владелица «Силк хэт» все еще Ширли Дженсен? — спросил он, когда полицейский взял трубку.
— Да.
— Это имя встречается кое-где в деле Спарки. Может быть, там работают его девочки?
— Может быть. Я сейчас вот что вспомнил: Ширли раньше вела бухгалтерию в «Бабочке».
— Спасибо. Еду туда.
— Не теряй с нами связь.
Лукас повесил трубку, сунул папки в корзину возврата и посмотрел на часы. Было чуть больше двенадцати. Ширли должна быть на работе.
«Силк хэт» располагался между магазинчиком, где продавали поношенную одежду, и агентством, сдававшим мебель напрокат. В неоновой вывеске не хватало нескольких букв. Стекла в двери и в окне были выкрашены черной краской. Над дверью горела лампа, которую какой-то умник раскрасил в красный цвет. «А может, это сделал и сам владелец», — подумал Лукас.
Он распахнул дверь и прошел в маленькую комнату ожидания. Но ворсистом ковре стоял столик для кофе и два пластиковых стула. На подоконнике у замазанного черным окна стоял аквариум, в котором плавали гуппи. На столике валялось с полдюжины замусоленных журналов «Пентхаус». Стулья стояли напротив конторки длиной в шесть футов, и было такое впечатление, что ее украли из приемной врача. Дверь за конторкой вела во внутренние помещения.
Когда Дэвенпорт вошел, он услышал, как где-то в глубине зазвенел звонок, и через несколько секунд за конторкой появилась молодая женщина в черном платье с глубоким вырезом. Она жевала резинку, на одной груди у нее была заметна татуировка жука. Она была похожа на Бетти Буп, но благоухала, как жевательная резинка «Джуси Фрут».
— Да?
— Я хочу поговорить с Ширли, — сказал Лукас.
— Не знаю, здесь ли она.
— Скажи ей, что ее ждет Лукас Дэвенпорт, и, если она сейчас же не притащит сюда свой толстый зад, я здесь все разнесу.
Женщина некоторое время смотрела на него, продолжая жевать резинку. Слова не произвели на нее впечатления.
— Ну, ты крутой, — лаконично сказала она. — У нас здесь есть один парень, может, ты с ним поговоришь? Прежде чем ты все разнесешь.
— Это кто?
Она окинула его взглядом и решила, что, возможно, он знает это имя.
— Болд Петерсон.
— Болд? Да. Скажи ему, пусть тоже идет сюда, — заявил Лукас.
Он сунул руку под пиджак и вытащил пистолет, глаза женщины округлились, она подняла руки, как будто хотела загородиться от пули. Лукас улыбнулся и пнул переднюю стенку конторки, она треснула. Он принялся колотить по ней ногой. Женщина бросилась бежать.
— Болд, ты, сукин сын, выходи! — орал Лукас через дверь.
Он ухватился руками за крышку конторки и рванул ее, она с хрустом оторвалась. Он швырнул ее, потом снова пнул переднюю стенку, отбив еще кусок доски.
— Болд, ты, ублюдок…
Болд Петерсон был около двух метров ростом и весил более ста двадцати килограммов. Когда-то он был боксером, потом принимал участие в соревнованиях профессиональных борцов. Кое-кто на Лэйк-стрит считал, что он псих. Но Лукас был уверен в обратном. Когда-то давно Болд напал на Лукаса — это было много лет назад, — Дэвенпорт тогда был еще патрульным. Это случилось на стоянке автомобилей около ночного клуба, они сошлись один на один. Болд полагался на свои кулаки. У Лукаса была девятидюймовая полицейская дубинка, обтянутая грубой кожей и со свинцовой начинкой. Болд упал на шестой секунде первого раунда. После этого Лукас еще добавил ему ногами и тяжелым металлическим фонарем. Он сломал ему руки, обе ноги ниже колен, кости стопы, челюсть, нос и несколько ребер. И еще он несколько раз ударил его в пах.
Пока они ждали приезда «скорой помощи», Болд пришел в себя. Лукас схватил его за рубашку и сказал, что если у него еще когда-нибудь будут с ним неприятности, то он отрежет ему нос, язык и член в придачу. Дэвенпорта отстранили после этого на некоторое время от службы за превышение силы. Болд отлежал четыре месяца в госпитале и еще шесть месяцев провел в инвалидной коляске.