Дэнни-бой весело крутил педали своего велосипеда по Маркет-стрит, направляясь к складам в южной части Города. Строго говоря, то, на чем он ехал, могло называться велосипедом с известной натяжкой: неуклюжая, зато крайне функциональная конструкция, корпус повозки бакалейщика на колесах от горного велосипеда. Она скрипела и подпрыгивала на дороге, но Дэнни не обращал на это внимания, занятый своими мыслями. Вчера он нашел на пепелище дома три электрические лампочки, уцелевшие каким-то чудом, и теперь возвращался поискать еще. Интересно, осталось ли там еще что — на продажу. Помимо этого, ему нужна синяя краска для Золотых Ворот.
Изабель, дворняжка, которую он приютил еще щенком, трусила за гибридом повозки и велосипеда, изредка замирая у очередной машины — там часто селились одичавшие кошки. Было раннее утро, и туман еще не успел до конца рассеяться. Серая дымка кралась по улицам, обнимая фонарные столбы и прижимаясь к стенам домов. Дэнни любовался изящными завитками и причудливыми узорами тумана. Черные мертвые окна казались украшенными кружевными занавесками, как те, которые он однажды видел в богатом доме на Пасифик-Хайт. Интересно, можно ли сделать что-нибудь интересное из тех занавесок? Ну, что-то типа скульптуры, которая меняла бы очертания от ветра? Надо не забыть поделиться этой идеей с Затчем или кем-нибудь еще из скульпторов.
В такие дни Дэнни-бой часто видел в Городе вещи, которые не мог объяснить. Толпа полупрозрачных людей, танцующих на Маркет-стрит под музыку, для него не слышную. Ангелы, летящие над домами. Женщина, правящая колесницей, запряженной огненными конями. Но жизнь «После» научила молодого человека принимать чудо как должное. Картины стали частью его жизни. Он знал, что это видения Города, которые запрятаны где-то глубоко в его сердце, под цементом и асфальтом, но иногда набираются сил и пробиваются на поверхность, как сорняки на улицах. Люди покинули Город, но их сны и мечты остались, поселившись на пепелищах домов, в брошенных машинах, на пустынных улицах. Иногда Дэнни-бою казалось, что сам Город — лишь прекрасный сон его обитателей. Сны мертвых влияли на живых, навевая им странные идеи и фантазии. Лили, например, занялась собиранием черепов. Сейчас ее коллекция украшала витрину универмага «Эмпориум».
Оказавшись на пересечении Маркет-стрит с Пятой авеню, Дэнни решил еще раз глянуть на выставку Лили. Доехав до «Эмпориума», он в который раз загляделся на витрину. Нет, его не завораживали, как Лили, отполированные белые кости неизвестных людей, но идея Дэнни определенно нравилась. Рядом с каждым черепом Лили поместила какой-нибудь предмет, найденный рядом и скорее всего принадлежавший этому человеку: очки в простой металлической оправе, пустая фляга из-под виски, голый пластиковый пупс с кудрявыми белыми волосами и круглыми синими глазами, кроссовка, Библия, кружевная перчатка. Каждый череп был отполирован до блеска воском для полов, которым изобиловали супермаркеты Города.
С последнего его визита сюда, отметил молодой человек, добавился еще один экспонат — беззубый череп и вставная челюсть, лежащая рядом. Дэнни снова восхитился способностью Лили выбирать предметы для экспозиции. Очки, перчатки, книги, все то, что окружает человека, делало выставку памятником минувшей жизни и погибшим жителям Города.
Постояв еще минутку, молодой человек свистнул Изабель, которая вертелась между машинами. Но собака не подбежала на его зов, а залаяла где-то в отдалении. Дэнни позвал ее еще раз, но она лаяла так яростно, что, очевидно, его присутствие было просто необходимо.
Звук привел его к старому «мерседесу», припаркованному в центре улицы. На крыше машины сидела обезьяна, сердито огрызаясь на собаку. Завидев приближающегося человека, обезьяна ретировалась, молниеносно спрыгнув с крыши и шмыгнув в полуоткрытую дверь какого-то офиса. Изабель обнюхивала дверцу машины, яростно виляя хвостом.
Дэнни-бой заглянул в мутное стекло и увидел на сиденье девушку, сжавшуюся в комок, чтобы быть как можно дальше от оскаленных зубов собаки.
— Эй, не бойся! Все нормально, ты можешь выйти, Изабель не причинит тебе вреда, — попробовал успокоить незнакомку молодой человек, но та даже не пошевелилась.
Ее лицо было очень бледным, на лбу испарина. Девушка изо всех сил куталась в кожаную куртку, как будто пытаясь защитить себя от холода и врагов.
— С тобой все в порядке?
В глазах незнакомки застыли страх и безысходность, как у раненого животного, слишком слабого, чтобы сражаться за свою жизнь. Она часто моргала, стараясь сохранить четкие контуры предметов. Изабель лаяла и скреблась в дверцу.