– И что получил?
– То, что нельзя измерить деньгами. То, что твои предки позабыли несколько веков назад. – Дарби улыбнулась. – Ты счастлив. Ты доволен своей жизнью. Жизнью, которая дает тебе бесценный опыт и знание, что ты можешь делать, что хочешь. Скажу тебе, не так уже это и плохо. К тому же последняя часть – по определению, отличительная черта Морганов.
Шейн улыбнулся, только на этот раз задумчиво, нежно. Он погладил лицо Дарби, коснулся ее губ.
– Ты восхитительная женщина, Дармилла Ландон. Она скорчила рожу.
– Да наслышана уже. Это единственная моя восхитительная сторона. Все остальное – лишь размышление над моим собственным выбором. Все почти как у тебя, кроме странствий по миру. Мои увлечения гораздо скромнее.
– Вот с этим я бы поспорил. Дарби ухмыльнулась.
– Ох, милый, да ты уже споришь.
Шейн рассмеялся, и девушка решила сменить тему Отчасти чтобы он не вернулся к грустным размышлениям о предках, отчасти чтобы Шейн не вздумал просить ее следовать за ним повсюду, пока ему не надоест. Несмотря на внезапное осознание ответственности перед родом, Шейн Морган никогда не станет промышленным магнатом, который носит дорогие костюмы и пьет чай ровно в девять утра.
– К тому же в каждой семье не без урода-бродяги, – добивала она его. – Это делает семейные альбомы не такими скучными и дает внукам отличный повод для размышлений. Может, они об этом будут мечтать и сами. – Дарби взяла его лицо в свои ладони и добавила серьезно: – Ты справишься с этими деловыми решениями. И, так как это для тебя важно, найдешь, как сохранить дом. А потом пошлешь все к чертям и заживешь по-своему. – Девушка звонко чмокнула его в губы. – И не забывай, – ухмыльнулась она, – быть последним в своем роде – значит иметь преимущества. Все, что ты делаешь, правильно, ибо отвечать не перед кем.
Шейн перевел взгляд на альбомы, лежащие на столе и на полу.
– Я в этом не так уверен, – пробормотал он и обернулся к Дарби с улыбкой. – Но богатенькому мальчику хватит ныть.
Он привлек ее к себе, поцеловал на этот раз медленно, изучающе. Дарби расслабилась и подумала: неужели она никогда не устанет от этого? Нет, не устанет. Какая досада, что именно в этом смысле они друг другу идеально подходили. Встретиться бы им при других обстоятельствах...
Это путь к безумию, Дарби. Девушка и не отрицала этого, и будь у нее хоть один шанс, она бы немедля начала прикидывать, как можно было сблизить его кочевую и ее оседлую жизни. Здесь они оба были чужими, но их собственные жизни – далеки друг от друга. Дарби знала, что Шейн – не герой ее романа. Так лучше думать. Шейн – увлечение на неделю. И это сулит нечто большее, чем даже великолепный секс, какого у нее еще ни с кем не было. Здравому смыслу лучше заткнуться на время. Когда она его вообще слушала?
Шейн вздохнул, поцеловав ее.
– Вся эта чепуха с наследием сбила меня с толку, и я забыл, зачем позвал тебя сюда.
– Судя по выражению твоего лица, срывать с тебя одежду не стоит.
В уголках его рта заиграла улыбка.
– Нет, но можешь поимпровизировать. Дарби села удобнее у него на коленях.
– Что стряслось?
– Помнишь, Стефана пригласили к телефону?
– Ах, это. Извини, я не смогла проследить за ним, я...
– Я проследил. Она застыла.
– И? Что-нибудь услышал? Шейн кивнул.
– Бьорнсен в какой-то беде. С кем он говорил, понятия не имею. Но у него жесткие обязательства доставить что-то своему собеседнику. И, я полагаю, речь идет о деньгах.
– Что именно он сказал?
– Он сказал: «Дела с приобретением контрольного пакета акций обстоят неважно».
Дарби вытаращила глаза от удивления.
– Так он на самом деле связан с компанией «Селентекс»?
– Похоже на то.
– Но... как?
Шейн покачал головой.
– Не уверен пока. Его собеседник что-то у него просил, далеко не пустяк, а Стефан просто умолял дать ему еще немного времени.
Дарби вскинула бровь.
– Стефан умолял? Вот бы посмотреть на это. Шейн глянул на девушку.
– Я чего-то не знаю?
– Не волнуйся, – ответила она, нахально улыбаясь. – Никаких сексуальных фантазий. Хотя... – Она хохотнула, глядя на его лицо. – Что он еще говорил?
Шейн потянул ее за кончики волос.
– Первые его слова были примерно такие: «Судя по тому, что я понял, он ничего об этом не знает».
Дарби отреагировала мгновенно.
– Значит, он кому-то там сказал, что ты ничего не знаешь о теневых операциях своей бабушки? Если бы они с Александрой были партнерами, то Бьорн-сен должен был бы найти тебя и предложить тебе то же самое.
– Скорее всего, его собеседник думал примерно так же, но Стефан прикинул, что, если я пошлю его, он будет по уши в дерьме. Я же мог бы зарубить все дело на корню.
– Что приводит нас к следующему вопросу. Что можно тут вообще зарубить на корню? В смысле, понятно, что Александра не хотела делить свою тайную прибыль с корпорацией. Но, несмотря на моральную сторону вопроса, жадность законом не карается. Как и добыча изумрудов.
– Понятия не имею, в чем тогда дело, но что-то здесь есть. Напряжение во время этого телефонного разговора было почти осязаемым. Стефан сказал, что не нужно спешки.
– В смысле? – встрепенулась Дарби.
– Бог знает, что Бьорнсен вложил в это дело или кому он должен. По его словам, все под контролем, и не важно, состоится ли покупка «Селентекса», – деньги у него есть.
Дарби выругалась.
– Принимая во внимание моего дражайшего папашу, все ясно. – Она нахмурилась. – Но вот деньги для чего?
Шейн пожал плечами.
– Может, он хочет выйти напрямик к «Селентексу», и это стоит бешеных бабок. Не знаю.
– Мы тут многого не знаем.
– Вот именно, – вздохнул Шейн и придвинул ее ближе к себе. – Вот как я это себе представляю пока. Чтобы завладеть новой технологией, Александра хочет купить «Селентекс». Она частично видела планы разработок и поняла, что это оборудование можно использовать для совершенно другого типа топлива. Далее бабушка знакомится со Стефаном, у которого есть надлежащие эксперты, и вместе они занимаются новым применением. Одновременно начинают строить шахту для добычи изумрудов в Южной Америке. Теперь осталось лишь купить «Селентекс», тогда у Александры будут и технология, и схемы, и планы, чтобы построить нечто. И – вуаля – они добывают изумруды.
– Но Александра умирает прежде, чем купить компанию.
– Оставив Стефана у разбитого, очень дорогого, но бесполезного корыта.
– Только если... – Взгляд Дарби застыл. – Как думаешь, если у Александры действительно были планы и схемы, может, Бьорнсен приехал, чтобы выкрасть их?
– Если и так, то ему должно чертовски повезти. Я обшарил каждую папку, каждый файл в компьютере бабушки. Пусто. Есть только часть схемы из ее личных документов. К тому же, будь у Стефана все схемы, зачем бы он искал деньги?
– Чтобы все построить?
– Не знаю. Кроме этого звонка, он сегодня никуда не отлучался один, так?
Она отрицательно покачала головой. Дарби вспоминала, о чем они тогда говорили после этого звонка. Он был весьма напряжен. Девушка вспомнила, что от него исходило еще что-то помимо обычной волны сексуальности. Может, он приставал к ней, надеясь, что у нее есть информация?
– Нет, он был весь день со мной. Я пыталась разговорить его. Насчет драгоценных камней, спрашивала, не ювелир ли он. Стефан сказал, что любит делать грязную работу.
Шейн фыркнул.
– Да уж, не сомневаюсь. Что еще он сказал? Дарби задумалась.
– Что любит рисковать.
– Вот урод! Он вернулся тогда в кабинет и сделал еще один звонок. Этот я уже не слышал. – Он вздохнул. – Должно быть, еще что-то. И немало. Проклятье!