Женщины – такие женщины…Я возвращаюсь мыслями в настоящее время, и провожаю глазами закрывающуюся дверь ванной комнаты.
А когда поворачиваюсь обратно, вижу знакомые силуэты на дороге. Артем. И наша принцесса. Сегодня на ней нежно-салатовое платье, подчеркивающее еще по-детски пухлую фигурку, с оттопыренным кармашком, в котором наверняка сидит очередной ушастый заяц. Сердце знакомо екает, потом сжимается, и начинает ныть. Дочка смеется, хватает Артема за руки, и делает несколько прыжков на месте. Потом поднимает руки вверх, и показывает на небо. Темка тоже задирает голову, что-то говорит…Алька заливается смехом, и пританцовывая, бежит дальше по дороге. Они отлично смотрятся вместе. И отлично ладят, будто пока меня не было, этот обаятельный ловелас научился читать мысли окружающих его женщин. Пусть даже маленьких.
И та ноющая, почти незаметная боль, что добавляет дегтя в мою жизнь, снова разгорается из искры в почти пламя. Я не могу простить. Сам себе. И от бессилия хочется выть, крушить все вокруг. И разбить в кровь свои собственные руки…ведь я сам, сам сбежал. Как глупый мальчишка, блядь. Недоделанный придурок. Когда я думаю, что именно пропустил, хочется бодать башкой зеркало, чтобы разбив его на тысячи осколков, продолжать процесс, пока отражение не превратится в кровавое месиво…
И время не повернуть вспять…Женщина, которая убежала несколько минут назад в ванную, носила мою дочь под сердцем, плакала по ночам, и после рождения Альки не спала сутками…Гормональный всплеск, эмоциональная нестабильность, и куча других причин…Мы не обсуждали эту тему, но когда чуть не подрались с Артемом, впервые схлестнувшись за несколько недель, весь вечер и ночь провели в компании бутылки. Вот тогда я услышал историю в деталях, и каждое слово резало сильнее предыдущего. По живому. С кровавыми потеками и дикой болью. Сам. Своими, мать твою, руками…
Через несколько дней мы возвращаемся домой, и я вспоминаю нашу первую совместную поездку. Тогда, девять месяцев назад. Сейчас все иначе. И несмотря на то, что маленькая мышка зовет папой Артема, я не теряю надежды. Возможно, когда-нибудь, пусть даже через несколько лет, моя маленькая почти копия назовет меня отцом.
На следующее утро после перелета Алису снова тошнит. Она быстро уносится в ванную, щелкает задвижкой, и пока я стучу в дверь, угрожая снять ее нахрен, если она не откроет, слышу характерные булькающие звуки. В ответ раздается решительный голос этой несносной женщины, утверждающий, что все хорошо. И если я не перестану вопить, как оглашенный, то может быть она выйдет через пару минут. Эта долбанная пара минут кажется мне, блядь, вечностью. И бессильно сжимая кулаки, я просто считаю секунды, проговаривая их про себя. Наконец Мышь выходит из ванной, бледная, с мокрым лицом, и растрепавшимся пучком волос на затылке, вытирает лицо желтым пушистым полотенцем, и поднимает на меня свои охуенные зеленые омуты.
- Что ты ела вчера вечером? – слышу свой голос, как чужой, - вспоминай.
- Не помню точно, мне кажется, ничего такого, от чего…, - она застывает на месте, не договорив фразу до конца, и опускаясь на пол, тихо шепчет: - Не может быть, черт…как же я не подумала…Боже, пожалуйста…Потом несется к ящику с лекарствами, лихорадочно вываливает все на стол и начинает искать: - Где же они, были же…Артем!
Темка появляется через пару минут, и с таким же недоумением на лице, как и я, наблюдает за мечущейся Алисой, быстро перебирающей чуть подрагивающими пальцами содержимое ящика: - Что случилось?
- Тесты, тут должны быть тесты, - они смотрят друг на друга, будто разговаривая без слов, и я чувствую себя лишним, потому что не понимаю языка взглядов.
- Я убрал их на другую полку, - Артем всматривается в лицо Мыши, точно на нем написана причина, которая не видна лишь одному из нас троих, и этот субъект – именно я, и быстро выходит обратно, пока Алиса собирает содержимое коробки обратно, просто сгребая все в кучу.
- Вот, - возвращается Темка с несколькими коробочками в руках, и Мышь снова уносится в ванную, развивая скорость удирающего от стаи волков зайца. И я отлично знаю, что принес Артем. Картинка вдруг складывается, как детский пазл, самый маленький, из двух-трех деталей. Тошнота, сонливость, тесты на беременность. Блядь, блядь, блядь! Тесты на беременность!! Неужели так бывает? Происходящее кажется сном, и если бы не вопли из гостиной, где наша маленькая принцесса смотрит мультики, я бы решил, что допился до чертиков. Эта мысль не дает спокойно вдохнуть, ускоряя пульс до максимально возможной отметки, и останавливая меня на самой грани, после которой сердце просто разорвется на множество кусков. Я настолько ошарашен возможностью, пусть даже микроскопической, стать отцом, что мысли разлетаются во все стороны, как, блядь, тараканы при внезапно включенном свете в полвторого ночи. Они только вошли во вкус, настроились на отличный вечер, а тут я…