Мальчик! Блядь, мальчик! Мой сын! Мне хочется орать на весь коридор, чтобы все знали, что у меня родился сын! Это странное чувство давит изнутри, сжигает меня заживо, и начинает все с начала. Мой…мой сын… На мгновенье становится тяжело дышать, и мне кажется, что сейчас я потеряю сознание, и растянусь на полу…Это будет полный пиздец…И только голос Мыши возвращает меня обратно, когда она, с улыбкой глядя на сына, произносит: - Красавец…как отец…
Розово – синий комочек кладут на грудь матери, и я вижу, как Мышь зажмуривает глаза, пока слезы капают прямо на голову малыша…
Я беру сына на руки. Он молчит, не сводит с меня прозрачных голубых глаз и морщится от яркого света ламп. Маленький. Мокрый. Мой. У него довольно длинные для новорожденного волосы. Черные, как смоль. Хмыкаю. Потому что на этот раз шутница – судьба не стала заморачиваться, и просто поменяла местами неизвестные в нашем уравнении.
Через некоторое время, после всех необходимых процедур, нас перевозят на другой этаж. И компания в белых халатах удаляется, напоследок напомнив, что я могу остаться на ночь, если захочу. В палате есть вторая кровать, и она – по всей видимости, для меня.
Алиса берет сына на руки, устало вздыхает, поднимает глаза и…я понимаю, что несмотря на синяки под глазами, бледность и измотанный вид, эта женщина идеальна. И ничего более идеального я не знаю.
- Он похож на Артема, - улыбается Мышь, и эта улыбка такая…не описать словами…черт, она похожа на Мадонну…Мадонну с младенцем…
- У него черные волосы, - хмыкаю я, - так что мы квиты…
- Вы еще не устали соперничать? - поднимает на меня усталые глаза Алиса, - я кажется говорила, что моей любви хватит всем…
- Мышь, я долбанутый идиот, - мне хочется вырвать сказанное из ее памяти, потому что эта женщина достойна большего, чем вылетевшие по дурости слова, - забудь…
- Добро пожаловать в нашу большую и дружную семью, - шепчет Алиса, с такой любовью глядя на сына, что я готов стоять неподвижно целую вечность, лишь бы продлить этот момент. Сейчас она только моя, они оба мои. И терзавшая меня столько времени боль наконец исчезает, испаряется…Я будто исправил ошибку многолетней давности, а маленький комок, завернутый в пеленки, одним лишь взглядом починил то, что было сломано и не полежало исправлению.
- Максим, - вдруг произносит Мышь, с нежностью глядя на ребенка.
- Что?- мы много раз обсуждали имя еще неродившегося малыша, но Максима в списке не было, - я не ослышался?
- Нет, - поднимает на меня свои зеленые омуты Мышь, - красивое имя, и ему подходит. Она манит меня пальцем и, стоит только наклониться ниже, притягивает мой подбородок ближе, к самому лицу: - пожалуйста, ты же не против?
- Это запрещенный прием, принцесса, - я не могу удержаться, и целую эти бледные, чуть потрескавшиеся губы, - но я не против, пусть будет Максим.
Алиса довольно улыбается, будто выиграла в лотерею, и награждает меня таким охуенным взглядом, что я чувствую себя, как минимум, Богом: - Спасибо.
Я вижу, как сильно она устала, и понимаю, что эти разговоры ни что иное, как последствия родов. И также понимаю, что сейчас нам всем нужно отдохнуть.
Мышь снова открывает рот, чтобы продолжить, но я прислоняю палец к ее губам и говорю: - Тебе нужно поспать, а потом договоришь…
- Я не смогу уснуть, слишком много эмоций внутри, - она прикрывает глаза, и трет переносицу, - и не могу оставить Максима, вдруг он заплачет…
- Мы отлично справимся без тебя, спи, - я забираю сверток из ее рук, и Алиса благодарно улыбается – ты лучший…мой король… Она моментально вырубается, несмотря на сказанное, и через несколько минут я остаюсь в полнейшей тишине, которую нарушают слабое сопение самой охуенной женщины, сделавшей меня отцом дважды, и звуки утренней суеты на улице, где вовсю кипит жизнь…
Я кладу сына в высокую хрень на колесах, похожую на люльку с прозрачными стенками, и ставлю рядом со своей кроватью.
Максим Артурович. Блядь, а мне нравится. Я повторяю сказанное еще несколько раз про себя. И чувствую как что-то большое, охуенно большое затапливает изнутри, накатывая со скоростью и мощью огромной волны, погребает под собой, и кажется, что я не смогу выплыть…или даже просто вдохнуть, без риска разорвать нахрен легкие. Это что-то , очень похожее на гордость. За дочь, похожую на меня, как две капли воды…За женщину, которая сопит в подушку, совершив, по-моему самый, твою мать, настоящий подвиг, ибо рождение ребенка – это гораздо сложнее, чем его, хм…зачатие…За сына, такого крошечного и беззащитного сейчас…Мне дико хочется орать, прямо в открытое окно, чтобы все вокруг узнали, что на свет появился мой сын. Мой сын! Твою мать, это непонятное ощущение разрывает мозги на сотни, тысячи деталей…В кармане брюк дрожит телефон, и нажимая кнопку « принять вызов» я слышу знакомый голос: - Нас можно поздравить?