Мы часто проводим время вдвоем, иногда к нам присоединяется Артем. Мы больше не изображаем из себя ревнивых самцов орангутанга, всерьез озабоченных увеличением численности окружающих Алису мужчин. И честно говоря, я даже рад, что в нашем трио, помимо меня и мыши, именно он. Мне проще смириться с присутствием третьего, потому что я провел бок о бок с этим блондином, от улыбки которого млеет добрая половина окружающих баб, достаточно много времени, чтобы перестать ревновать. Мы втроем. Это, возможно, не стандартно, шокирует и вообще за гранью. Но жизнь – она, сука, такая непредсказуемая женщина. Любит ставить в позу тех, кто слишком много выебывается. И громче всех возмущается.
Мышь открывает свои бездонные глаза и ворочается, чтобы устроиться поудобнее. Тяну за край одеяла, пока Алиса не остается почти голой. На ней лишь тонкие кружевные трусики и…все.
-М-м…Артур, отдай одеяло, холодно, - бормочет мышь, зарываясь в подушки. Она у нас соня. И каждое утро начинается одинаково.
Артем смеется с другой стороны кровати и качает головой: - Похоже, наша красотка снова не хочет вставать?
Мы не сговариваясь обхватываем ее с двух сторон и щекочем, пока не слышим крик: - Все, сдаюсь, хватит!
Она хохочет и валится на подушки, зарываясь-таки в мягкое одеяльное облако. Я смотрю на это лицо, на маленькую ямочку на левой щеке…она появляется лишь при самой широкой улыбке…и понимаю, что и правда втрескался по самое «нехочу». Есть что-то в этих утренних игрищах, что-то такое…вызывающее внутри ни с чем несравнимое ощущение счастья что ли…не знаю. Когда смотришь на человека и чувствуешь его до самого сердца, до нутра…когда от ее прикосновений не только встает в штанах, но и заходится где-то в груди…и по спине ползут гребаные мурашки, словно я залез в ледяную воду… Это чувство не возможно назвать, или описать. Это просто есть и все. Я представляю, что не смогу находиться рядом с ней и…не могу.
На неделе меня случайно заносит в центральную часть города, там мы встречаемся с парнем, раньше работавшим в клубе, долго разговариваем, заодно приканчиваем полбутылки отличного виски, которое тот приносит с собой. А потом я выхожу на улицу, и, вдыхая свежий вечерний воздух, в котором уже прослеживаются нотки скорой осени, представляю, как Алиса сидит на подоконнике и смотрит вниз, на тротуар у подъезда. Я часто уносил ее оттуда уже крепко спящей, приезжая домой за полночь. Артем спал в кровати, а мышь ждала меня именно там. Накрывшись пледом и посапывая.
Поднимаю глаза на освещенный проспект, и застываю на месте.
В кафе напротив, на другой стороне улицы, сидит Алиса, а рядом с ней улыбается незнакомый мне мужчина. Они разговаривают, смеются, потом этот урод берет ее за руку и целует кожу на запястье. Желудок скручивает в тугой комок, и по телу расползается черная, и посыпающая пеплом все, до чего только сможет дотянуться, ревность. Их столик прямо около окна, и мне видно все, от цвета ее туфель до вишни на сливочном кремовом пирожном, которое есть Алиса. Алкоголь ударяет в голову и первая мысль, которая проносится в изрядно заспиртованной башке – зайти внутрь и отделать мужика так, чтоб не смел даже думать о моей мыши. Внимательнее присматриваюсь и понимаю, что спутник Алисы годится ей в отцы. Разворачиваюсь, и возвращаюсь обратно туда, откуда только что вышел. Бармен невозмутимо кивает и принимает заказ. Я сажусь ближе к окну, так, чтобы видеть мышь, и набираю сообщение в телефоне.
« Привет, мышонок, спишь?»
Это заведомо глупый вопрос, потому что на часах половина десятого, и спят в это время только младенцы, и их мамашки, умотавшиеся за день. Через стекло я вижу, как она читает, улыбается и…снова продолжает разговор.
Ответ приходит через полчаса, когда я приканчиваю четвертый коктейль, не чувствую вкуса и на автомате закидываю в рот горсть сухариков, или быть может соленых орешков, из большой миски, которую притащила официантка из бара. Они громко хрустят и камнем проваливаются в желудок, оставляя во рту кристаллы соли.
« Привет, Артур, не сплю, я немного занята, давай поговорим позже?»
Поднимаюсь, чувствуя, что дошел до той грани, после которой просто проснусь за этим столом завтра утром, и выхожу на улицу. Морально готовый к тому, чтоб зайти внутрь заведения напротив и поговорить по душам, со всеми желающими. И не очень желающими тоже.
Но за столиком в окне пусто. Я оглядываюсь вокруг, пытаясь понять, куда могли испариться эти двое и натыкаюсь глазами на мышь, стоящую около черного Лексуса, практически напротив выхода. Она улыбается, придерживая дверь автомобиля, и качает головой. Расстояние в несколько метров я преодолеваю мгновенно, несмотря на неслабо накачанные алкоголем вены, в которых вместо крови плещется чистейший виски. И то, что было после него.