— Он же с телохранителем.
— А телохранители что, не люди? Эти шкафы очень даже хорошо складываются в дрова.
— И что теперь будет?
— А что теперь будет?
— Водниковы это так просто не оставят…
— Родик получил то, что заслужил. И если он все правильно понял, пусть живет себе дальше. А если будет мстить, я его убью, — ничуть в том не сомневаясь, сказал Юра.
— Замолчи! — Вика испуганно захлопала глазами.
— Мама дома?
— Нет. Заходи…
Но только Юра переступил порог квартиры, как появились двое — с цепкими колючими взглядами. Один среднего роста, плотный, корявый, с массивной нижней челюстью, другой — высокий, худощавый, более располагающей внешности. Но и от первого исходила угроза, и от второго.
— Гражданин Купалов? — спросил корявый.
Строгое официальное звучание голоса разогнуло и окрасило вопросительный знак в тревожное восклицание. Юра понял, что сопротивляться ментам — дело безнадежное. Сам в спецназе МВД служил, знал, как работает система. Если в Дагестане бандитов из-под земли доставали, то здесь и подавно не скроешься.
— Ну, допустим.
Он сдал назад, повернулся к оперативникам лицом и приподнял руки, давая понять, что готов к капитуляции.
— Старший лейтенант Микулин! — представился корявый. — Уголовный розыск.
И сунул руку под куртку — но не за удостоверением, а за пистолетом.
— Корочки покажи! Если ты свой, я рыпаться не буду, — сказал Юра.
Микулин кивнул, но руку так и оставил на рукояти пистолета. А высокий достал удостоверение, развернул его.
— Капитан Меловой. Старший оперуполномоченный ГУВД.
— Ну, не вопрос.
Юра протянул руки, позволил надеть на них браслеты. Сзади на него набросилась Вика.
— Не пущу!
— Гражданка! — с укором смотрел на нее Меловой.
— Я еду с вами! — заявила она.
— Вика, остынь! Мы сейчас во всем разберемся, и меня отпустят.
— Отпустят, отпустят, — сфальшивил Микулин.
— Я должна сделать заявление. Гражданин Водников меня вчера избил.
— Водников? — заинтригованно посмотрел на нее Меловой.
— Он меня ударил. И у меня есть свидетели.
— Очень хорошо, мы ждем вас в управлении. Напишете заявление, побеседуете с дознавателем, — кивнул Микулин. — Но своим ходом, гражданочка. Своим ходом.
Он взял Юру под руку и дернул, увлекая вниз по лестнице.
— Юра, я скоро буду! — крикнула вслед Вика.
Его вывели во двор, усадили в машину.
— Быстро же вы отработали… — презрительно усмехнулся Юра. — Как там гражданин Водников?
— Сотрясение мозга средней тяжести.
— Это, типа, телесные повреждения средней тяжести?
— До трех лет лишения свободы.
— Опачки!
— Так что попал ты, парень, — усмехнулся Микулин.
— А с чего ты взял, что мы для тебя свои? — спросил Меловой.
— А где я, по-вашему, служил? Спецназ МВД. Четыре года со второго по шестой. Старший сержант Купалов…
— Воевал?
— Навоевал. Орден «Мужества».
— А с Водниковым что не поделил?
— Вика же вам все сказала. Ударил он ее. Я что, в сторонке должен был постоять?
— Не надо было в сторонке стоять, надо было в милицию обращаться.
— Ну, если Водникова посадят, в следующий раз обязательно обращусь, — усмехнулся Юра.
— Пострадавшая за врачебной помощью обращалась? Побои снимала?
— Нет, но есть свидетели.
— Свидетели, может, и есть, а телесных повреждений нет. А у Водникова есть.
— И что теперь?
— Ну, если признаешь свою вину, может, ограничение свободы получишь. Или просто условный срок.
— А если не признаю?
— В этом совершенно нет смысла, — насмешливо сказал Меловой. — Есть свидетели, они тебя похоронят.
— Возможно, в прямом смысле этого слова, — хмыкнул Микулин.
Юра озадаченно цокнул языком. Видел он этих свидетелей, один здоровее другого. И очень хорошо, что он смог от них оторваться, иначе бы его пришибли там прямо на месте.
Лицо у женщины крупное, а шея тонкая и плечи узкие. Глаза припухшие, щеки вялые, вислые. И сама она ни рыба ни мясо.
— Где телесные повреждения? Где следы побоев? — дознаватель с кислым видом смотрела на Вику.
— Водников меня несильно ударил.
— А может, и вовсе не бил, да? — усмехнулась женщина.