Именно Адриан Агрест являлся напарником Ледибаг — Котом Нуаром. Всё это время. И именно он так отчаянно боролся за ее внимание и любовь, пока она меняла тему и уходила от него в пустоту. А теперь она пришла сама. И его сердце просто не в силах устоять перед своей Леди в маске.
Не дожидаясь ответа, Кагами безуспешно попыталась открыть дверь. Не выходило. Пришлось позвонить, но Адриан не отвечал. Может, он где-то в толпе и уже вышел, закрыв комнату, а звонка просто не слышит из-за громкой музыки? Кагами поплелась прочь.
Адриану казалось, что его мозги плавятся. То ли виной было опьянение, то ли виной была Ледибаг. А может, всё вместе.
— Ледибаг, ммм, развяжи… руки.
Маринетт по-своему восприняла его просьбу. В голову полезли мерзкие мысли о том, что он сейчас оттолкнёт ее и побежит за своей девушкой. Героиня Парижа криво улыбнулась, оставляя член Адриана в покое и развязала руки, чтобы позорно сбежать.
Вот только Адриан не дал ей это сделать.
В момент, когда девушка вытянулась, а потом распустила йо-йо, Адриан резко отсоединил руки и прижал талию Ледибаг к своему торсу. Да так, чтобы она чувствовала его стояк собственной промежностью.
— Плохааая Ледибаг, — прошептал на ушко ей Адриан, — игра только начинается.
А затем впился своими губами в её, сминая их, яростно и неистово. Свободные руки теперь блуждали по всему телу, ласкали и поглаживали каждый изгиб. Маринетт просто не понимала, как так получилось, что она из доминантной позиции перешла в пассивную. Но она с восторгом понимала, что это намного приятнее, когда тебя целует Адриан первый.
Ледибаг оседлала колени парня и теперь уже водила бёдрами по члену Адриана, принося этим болезненно-приятные ощущения. Возбуждение у обоих стало выходить за рамки рассудка.
— Сними трансформацию, — требовательно выпал Адриан, навалившись на нее сверху всем весом и любуясь ее красотой.
— Это исключено, к сожалению.
Как бы Маринетт не была пьяна, тайна личности ни за что не должна быть кому-то раскрыта. Даже если этот кто-то — любовь всей ее жизни.
— Маска. У меня есть маска. Карнавальная. — покопавшись в ближайшем комоде, он выудил оттуда чёрную маску с перьями и протянул девушке.
Взяв в руку маску, она с сомнением рассматривала искусственный черный мех и ощупывала прорези, где должны быть глаза. Оба понимали, что произойдет далее, вот только Маринетт планировала лишь подразнить Адриана, а не заходить настолько далеко. И не потому что, она не хотела. Лишаться девственности с ним было ее мечтой, вот только если он это делает не по собственной воле, а всего лишь будучи пьяным или перевозбужденным — так не хотелось.
Пьяные подростки уставились друг на друга так, словно видели друг друга впервые. Адриан первый прервал тишину.
— Что-то не так? — аккуратно поинтересовался тот.
— Ты действительно хочешь этого? Просто…
— Ледибаг! — не выдержал Агрест, перебивая героиню, — черт возьми, ты не представляешь, насколько я хочу тебя сейчас. И хотел с момента появления. Я пьян, достаточно пьян, но только так я могу наконец сказать тебе, как сильно я люблю тебя. Иди сюда! — с этими словами он притянул девушку к себе и вновь поцеловал. Только теперь не дико, а нежно, выражая всю свою любовь, что накопилась за всё время, что он держал в себе.
Маринетт шокированно замерла, но уже через несколько секунд поддалась порыву, растаяла и отдалась чувствам, прокручивая последние слова возлюбленного.
Вновь поддавшись возбуждению, Ледибаг оторвалась от желанных губ и прошептала: «Закрой глаза».
В комнате блеснула розовая вспышка, девушка распустила хвостики и нацепила на себя маску.
Ощущение бархатной кожи под пальцами никогда не сравнится с каким-то волшебным спандексом, который ощущал до этого Адриан. Горячая голубоглазая богиня быстро осталась без одежды, как и Агрест. Раздев Ледибаг, Адриан на несколько секунд замер, блуждая глазами по телу возлюбленной. В комнате стало жарко, как никогда. От этого алкоголь вновь усилил эффект, и вместе с этим делал все ощущения острее.
Жаркие поцелуи, неопытные движения тел и рук путали мысли обоих. Еще никогда Маринетт так не была счастлива, утопая в ласке и в бесконечном удовольствии. Даже мимолетная боль от потери девственности была едва ощутима. Обвивая таз Адриана ногами, тем самым притягивая его ближе к себе, а толчки делая глубже и острее, Маринетт стонала так громко, что сама удивлялась, что вообще так может. И просила не останавливаться.
Да Адриан и не смог бы остановиться, стараясь принести любимой как можно больше удовольствия, покрывая ее шею засосами, кусая, и сразу зализывая укусы.