Поэтому «хронологический» лист не торопились вклеивать. Для него лишь приготовили будущее место. Это сделали с помощью лукавой приписки на полях: «здесь утрачен лист». И не ради ли этого листа изготовили затем целую рукопись, то есть еще один «список» «Повести временных лет» — так называемую Московско-Академическую летопись, в которой этот «утраченный» лист уже появился. Причем невклеенный. Чтобы никто не смог сказать, что это вставка.
Бесспорная связь следующего найденного списка «Повести временных лет» — так называемого Московско-Академического — с Радзивилловским списком была отмечена академиком А.А. Шахматовым. Он писал: «Сходство их почти на всем протяжении переходит большею частью в тождество. Это обстоятельство заставило меня сначала предположить, что первая часть Московско-Академического списка… не больше как копия с Радзивилловского списка».
Шахматов был прав. Но потом, по-видимому, понял всю опасность своего утверждения: ведь оно автоматически означало, что Московско-Академическая летопись была списана с Радзивилловской. И при этом имеет множество вставок и «исправлений». Например, указанный выше хронологический лист. Получается, что кто-то «подправил» Радзивилловскую летопись. Когда? В XVIII веке? Как, очевидно, правильно понимал Шахматов, это предположение бросало тень подозрения на Московско-Академический список, как на содержащий поздние фальсификаты.
Тем более что «Московско-Академический список и так уже очень сомнителен тем, что несет в себе явные признаки копии, сделанной с иллюстрированного оригинала» (хотя сам он не иллюстрирован). Причем, как следует из примера, приведенного Шахматовым, именно с Радзивилловского (иллюстрированного) списка. Но и это еще не все. Оказывается, что «Московско-Академический список в конце имеет ту же путаницу в изложении событий… как и Радзивилловский», то есть списан с Радзивилловского, повторив даже путаницу его листов, случайно возникшую при переплете! И в то же время содержит «множество вставок и исправлений».
Наше мнение.
Все позднейшие полные списки «Повести временных лет», почти дословно повторяющие Радзивилловский, являются не более чем его копиями, изготовленными в XVIII веке. Скорее всего, Шлёцером и его коллегами.
Возможно, Радзивилловскую рукопись специально подготовили к предстоящему прибытию в Кенигсберг в 1711 году Петра I, которому ее показали. После этого она и стала главным первоисточником по русской истории.
Вообще рукопись несет на себе явные следы спешки и незавершенности. В самом деле, практически все миниатюры выполнены небрежно, контуры фигур часто не до конца закрашены, а те, что закрашены, выполнены довольно грубо. Сами историки отмечают «наличие в большинстве миниатюр небрежной правки». Это особенно бросается в глаза в сравнении с прекрасными миниатюрами Лицевого свода.
По-видимому, кенигсбергские художники не только работали в спешке, но и в чуждой им манере, о которой мало что знали.
Незавершенность Радзивилловской летописи отчетливо проявляется в том, что после листа 107 на всех листах (кроме листа 118) остались невписанными киноварные буквы, то есть заглавные, делаемые красными чернилами. Складывается впечатление, что рукопись в спешке заканчивали, но по какой-то неожиданной причине работу забросили и больше к ней не возвращались.
Нам кажется, объяснение всему этому очень простое.
Кенигсбергские мастера спешно готовили рукопись к приезду Петра в Кенигсберг. Как всегда в таких случаях, объявляется аврал. Петр уже въезжает в город, а еще не закончены миниатюры! Работа над миниатюрами прекращается, и лишь вписываются киноварные = начальные буквы на первых страницах. Но успели вписать только до 107-го листа. Миниатюры бросили в полусыром виде. Возможно, тут же переплели. В спешке не заметив, что для переплета употребили бумагу с другими филигранями, выдающими ее изготовление в XVIII веке.