Далее. Английского посла в Москве того времени Джильса Флетчера в русских документах называли Елизаром. Еще один яркий пример. В русском отчете о посольстве в Лондон начала XVII века английские купцы выступают, например, под следующими именами: Иван Ульянов, Фрянчик Иванов и т. д. А в английском языке их имена звучат как Джон Меррик и Френсис Черри (см. там же). Кстати, знаменитый английский Тауэр назывался также русским словом Вышегород.
Не только английские купцы и дипломаты, оказывается, носили русские имена. Так, в XVI веке упоминается германский князь Иван Галис. Гонец Максимилиана (в конце XV века) носил русское имя «Иван из Свабии». И даже, как с недоумением сообщают современные историки, французского короля Карла VIII (XV век) «наши послы почему-то назвали Иваном».
И это понятно. Потомков «монголов» = великих, осевших в Западной Европе (в том числе и в Англии), при русском имперском дворе, естественно, продолжали именовать так, как звали их русско-ордынских отцов и дедов. То есть русскими, славянскими, ордынскими именами. А в далеких областях огромной Великой = «Монгольской» империи эти русские имена постепенно трансформировались на свой лад местными жителями, которым трудно было выговаривать непривычные звукосочетания. Либо же эта переделка старых русских имен «монгол» завоевателей производилась позднее, в период целенаправленной кампании по уничтожению следов Великой = «Монгольской» империи в Западной Европе.
Сегодня принято считать, будто правителя на Руси всегда называли царем, а в Западной Европе — императором. Но старые документы доносят до нас совсем другие сведения. Выясняется, что русского царя-хана западноевропейцы звали именно императором. Например, так именовали русского царя в старых английских документах.
Отметим, кстати, что в английских текстах русский город Ярославль называли Иерослоуд (см., например, «Записки о России» У. Горсея). Подобное отождествление сделано самими историками. Похоже, что Иерослоуд — это просто искаженное «Иерусалим». Что вполне отвечает нашей реконструкции, так как Ярославль долгое время был столицей Великой = «Монгольской» империи.
«Записки о России» Джерома Горсея (Еремея Ульянова) содержат много и других интересных подробностей об эпохе конца XVI века. В целом они представляются весьма странными с точки зрения скалигеровско-романовской истории, но воспринимаются совершенно естественно в рамках нашей реконструкции. При этом следует отметить, что они дошли до нас уже в отредактированном историками XVII века и, по-видимому, сильно измененном виде. «В 20-е годы XVII века весь текст „Путешествий“ (Горсея — Авт.) подвергается редактированию», отмечает А.А. Севастьянова, осуществившая полный перевод сочинений Горсея на русский язык. Она же сообщает, что архив Горсея, на основе которого создавались его «Записки», в значительной степени утрачен. А то, что от него осталось, опять-таки прошло через руки историков XVII века: «Можно лишь предположительно говорить об „архиве“ Горсея. Исходя из упоминаний в его записках, он пользовался при их написании некоторыми документами, в том числе, видимо, и на русском языке… можно с большой долей уверенности сказать, что именно из переданных Горсеем в руки его современников — хронистов и ученых — документов сохранилось то немногое, что и поныне служит историкам».
34. В XIV–XVI веках Западная Европа почтительно взирала «снизу вверх» на далекого и могущественного царя-хана
Сегодня нас приучили к представлению, будто в XIV–XVI веках (да и вообще всегда) Западная Европа смотрела на Русь несколько свысока. И якобы заслуженно. В самом деле, на Западе — цивилизация и культура. А Русь — отсталая и невежественная страна. Только-только с трудом выползшая из-под страшного татаро-монгольского ига. Конечно, на Руси было много меда, хлеба, сала и пеньки. Поэтому и удавалось русским иногда заманивать к себе искусных заморских мастеров, чтобы те смилостивились и соорудили в глухой, забытой Богом России что-нибудь выдающееся. Соборы, дворцы, заводы, корабли. Русские же дивились мастерству иностранцев, покорно соглашаясь, что им, конечно, до таких высот искусства никогда не дорасти. И только после Петра I начали, наконец, развиваться свои, российские ремесла на уровне европейских стандартов. И то, в общем-то, второго сорта. А уж западноевропейские королевские дворы вообще взирали свысока на далекого московского царя, азиатского дикаря на троне.
Согласно нашей реконструкции, картина в ту эпоху была коренным образом иной. Противоположной. В XIV–XV веках образовалась огромная Великая = «Монгольская» империя, в которую вошли или подчинились ей все западноевропейские государства. Поэтому тамошние короли и императоры фактически являлись наместниками или вассалами могущественного русско-ордынского царя-хана. Следы такого подчиненного положения западноевропейских правителей сохранились в (даже прошедших тенденциозное редактирование XVII–XVIII веков) свидетельствах современников. Ниже мы приведем соответствующие аргументы. А пока вернемся к описанию картины XIV–XVI веков.
Удаленные провинции Империи, к которым относились и страны Западной Европы, находились существенно в ином положении, чем метрополия, то есть Русь-Орда и Османия = Атамания. Центр Империи был в основном занят военными делами и военным строительством, абсолютно необходимым для удержания под своей властью огромных территорий Империи. То тут, то там вспыхивали бунты, споры, междоусобные столкновения между различными областями Империи. Требовалось их подавлять, умиротворять, выступать в качестве третейского судьи. Для этого необходимо было содержать огромную армию. Масса сил уходила на поддержание тысячеверстных путей сообщения. Требовалось собирать налоги, организовывать и упорядочивать торговлю между отдаленными областями Империи. Поэтому метрополии в основном требовались военные люди и чиновники, многотысячный административный аппарат.
В провинциях Империи в качестве полномочных представителей ордынского царя-хана правили его наместники. Рядом располагались военные «монгольские» казачьи гарнизоны, следившие за порядком. Поэтому на первый план для областей выдвигались не только местные военные проблемы, которые, конечно, тоже возникали, но и потребность заслужить милость метрополии. От этого зависело многое. Например, превосходство над соседом можно было получить, не только разбив его военный отряд, но и послав богатые подарки ордынскому царю-хану. Если подарки были хороши, то хан-царь мог милостиво разрешить захватить территорию соседа. Особенно если этот сосед чем-то не угодил верховному правителю. Например, нерегулярно и с задержками выплачивал налог в центральную «монгольскую» казну.
Особый импульс получили в Западной Европе прикладные науки и искусства. В Италии, например, развивались архитектура, литература, искусство, исторические науки, а также ремесла. Во Франции — аналогичная картина. Англия и Голландия славились своим кораблестроением. И тому подобное.
При ордынском дворе царя-хана все это считалось, так сказать, своим, находящимся под рукой. В полном распоряжении Империи. Надо было, например, построить новый флот. Естественно, отправлялся запрос в Англию, по которому на Русь высылались лучшие мастера корабельного дела. Нужен был искусный лекарь — могли вызвать француза. Если в данный момент в Германии проживала какая-то медицинская знаменитость, обращались в эту провинцию. Возникала необходимость быстро возвести собор в Москве — могли затребовать мастеров из Италии. Как это было, кстати, в случае строительства Московского Кремля. Мастера тут же прибыли.
Короли, императоры и прочие наместники понимали, что отказываться было нельзя. Получив имперский приказ, на местах «брали под козырек» и без промедления высылали требуемых специалистов в метрополию. Из Италии, Франции, Испании, Германии, Англии.
Надо полагать, при царско-ханском дворе в Ярославле (то есть Великом Новгороде) и в Москве существовали партии из представителей различных провинций, из англичан, французов, немцев. Они боролись между собой за право первыми получать особо выгодные и почетные заказы. Доказывали великому = «монгольскому» хану и его администрации, что их специалисты — самые лучшие. Победившая партия получала заказ. И вес этой провинции Империи, естественно, повышался в глазах ханской администрации, от которой действительно в ту эпоху зависело очень многое.