СН: — Ольга Пална, вы умеете правильно дышать?
Именно из–за полнейшей нереальности вопроса из Оли на автомате вылетает «Умею».
Такого ответа завуч, кажется, не ждал, хотя виду почти не подает — заметила, так как от неожиданности удалось поднять голову.
СН: — Ну и дышите.
Оля правильно дышит, недовольная, что сама не сообразила.
О: — Всё, извините. Можно диктовать.
Голос у нее, действительно, низковат.
1. Хм.
2. Пять минут продержится, и хватит.
СН: — Кооператив закупил 138 метров черного и синего брезента за 540 рублей. Сколько всего было куплено брезента, если синий стоил 5 рублей за метр, а черный 3 рубля?
О: — 75 и 63 метра.
Оля сначала говорит, а потом соображает, что даже не посчитала, но уже откуда–то знает ответ. Как будто видит его перед глазами. Из учебника что ли? Нет, совсем из другой оперы. Там еще явно фигурировали аршины. Вот на кой черт иметь отличную зрительную память, не запоминая источников? Ладно, решение–то можно и задним ходом кое–как расписать, пятый класс.
Дальнейшие алгебро–геометрические подробности, так и быть, опустим — половину сама уже перезабыла. Первую пару задачек Оля еще расписывает, а потом выдает только алгоритмы, которые завуч обрывает на полуслове: понятно, дальше. Что очень облегчает для нее все действо, так как карандаш–то она так и оставила в правой, а писать ей получается плохо, почерк куриный.
СН: — Если вы левша, можете писать левой.
«Кто бы мог подумать — пополнение в либеральном учительском крыле».
О: — Спасибо. Просто у меня на правой диатез. Пардон, дерматит.
СН: — Не за что. Какими теоремами и в каком порядке?
И так далее. «Где–то мы уже в районе 10-ого класса, да? Мне–то все равно, мне математика нравится без системы».
1. Еще минут 5.
2. И завязываем капитально.
Минут через 20 после начала урока лист почти исписан, завуч забирает его себе, что–то на нем пишет и отдает обратно.
СН: — Последний вопрос, Ольга Пална. Вот эту теорему как будете доказывать?
Для любого натурального n > 2 уравнение an + bn = cn не имеет натуральных решений a, b и c.
«Ах, вот так вот, да? Только что–то мне, несмотря на весь ваш пуленепробиваемый вид, не верится, что вы меня действительно собрались таким образом засыпать».
О: — (тянет время, копируя расстановку завуча) Как я ее буду доказывать? Ну, как буду доказывать — ага. Сергей Николаевич. Для того, чтобы доказать эту теорему, мне потребуется, во–первых, полное освобождение от школьных занятий. Во–вторых, полное же финансовое обеспечение. В-третьих, срок, скажем, в два года, в течение которых я не буду заниматься ни чем другим. Вот так я ее и буду доказывать.
«Поджал губы — но, возможно, это он так улыбается. Крыть однако нечем… Надо же, и правда, не собирается заваливать. Но черт, черт, тогда ему самому как–то придется защищать меня от этих теток, а как? При моей долбаной репутации, они ж сразу сделают определенные выводы — учитывая дурацкую разницу полов. Вот почему он не тетенька? Не всем же быть такими мерзавками. Перематываем, чем он там еще интересуется?»
СН: — Когда был подписан Версальский мирный договор?
«Да, он же еще и историк по совместительству».
О: — В 1919-ом году. «Сейчас как пить дать попросит назвать все подписавшие страны».
1. Страны–участники?
2. До конца урока будет перечислять, с нее станется.
СН: — Какому месяцу современного календаря соответствует термидор?
«Ну, не больно и хотелось».
О: — Середине июля до середины августа.
Далее минут пять в том же духе, вплоть до:
СН: — Как звали основателя ордена иезуитов?
О: — Лойола.
СН: — А полностью?
Перед Олиными глазами тут же возникает любимый, хоть и не очень благонадежный источник — такое из головы не вылетит.
О: — Иниго Лопес Игнатио ди Лойола.
СН: — Кратко охарактеризуйте задачи ордена.
Чтоб далеко не ходить, Оля принимается цитировать все тот же источник, попутно редактируя цветистую сказовость оригинала.
1. Этот текст мне смутно знаком.
2. А!
СН: — Достаточно, а как звали иезуита, отравившего мать Бернардито?
1. То есть, черт, мать не Бернардито, а…
О: — Отец Фульвио. То есть, отец Бенедикт! А! Нет! Он же отравил Анжелику Ченни, а маму Бернардито никто не травил!.. Ой! — Оля захлопывает ладонью рот и тут же начинает смеяться. «Ну, надо же… Но такому сопернику и продуться приятно. Тем более, что счет у нас один — один. Сначала проглотил мое доказательство, а потом взял и коварно подловил — и главное, на чём! Нет — подумать только — полчаса назад начали со сволочи, 25 минут назад сволочь превратилась в хорошего человека, потом где–то там был уважительный подлец, а секунду назад… Однако все рекорды бьете, Ольга Пална, — Нет, ну а что: суррогатный отец мне уже не нужен, подходящий учитель — так я и сама обхожусь, — только влюбляться теперь и остается. Наконец–то! Нашла достойный объект для первого, как и полагается, безответного, чувства! Да и просто — жизнь–то налаживается, раз в ней есть такие люди — и это не может не радовать».