— Это само собой, но без таймера все равно нельзя, — начинает трепыхаться, — ну вот, фу на вас, раз в году такая операция, а мы таймер забыли. — Втроем пытаются, сверяя часы, высчитать, когда поставили индюшку, у каждой получается по–разному, положение спасает дочкина девочка, которая, оказывается, случайно запомнила точное время запихивания индюшки по часам на мониторе. Оторвалась от компьютера, обратив внимание на панику вокруг духовки; как только покой восстанавливается, дочка на минуту отходит к ней, посмотреть на процесс — видимо, что–то там записывается или монтируется.
Мама, одобрительно:
— Хорошая, сразу мне понравилась. (скорее себе) Говорок немного… долинный, но, видимо, это теперь повсеместно…
Маня, в пику:
— А тот пацан ейный последний тоже вроде был ничего…
— Ничего? Кошмарный тип, а все почему? Потому что глютена не жрал. Вот ты когда–нибудь пробовала макароны без глютена?
— Погоди, так это ж как раз хорошо. Ты хренотень ту имеешь в виду, которую в готовую пищу подмешивают? От нее еще, говорят, лысеют. Или нервные клетки дохнут, вот подзабыла. А вот, с другой стороны, чего они все причепились к этим нервным клеткам, не восстанавливаются, мол, ах–ах, а нафиг они нужны, пусть себе помирают, так и нервничать будем меньше.
— Маня. Это глютамат. И можно подумать, ты у нас такая нервная, что клетки девать некуда.
— Ты, матушка, меня по себе–то не ровняй. Из самой гвозди делать запростяк, а у меня зато с тобой, вон, всю жизнь сплошная нервотрепка.
— Совершенно верно. Только ты местоимения перепутала.
— Чиво я перепутала?
— Вы что там, дальше без меня вспоминаете? — вернулась дочка, начинает резать очередные витамины.
— Да куда уж мы без тебя, кука. А кстати, насчет того, что «замахивались» — это ты тогда отцу наваляла или в другой раз?
— Скажешь тоже, наваляла. И откуда ты об этом вообще знаешь?
— Откуда–откуда…
— А что такое «наваляла»?
— Отлупила? Отмутузила? Морду начистила?
— Своему папу?!
— Так, всё. Никому я ничего не наваляла.
— А по моим источникам…
— Да по каким таким источникам… — задумывается, — разве что через бабушку… А бабушка могла, конечно, приукрасить, опять же, ей мама тоже могла понарасказывать… Ну да. На самом деле, правда, ничего, превышающего пределы необходимой обороны. Но и ничего приятного. Ну, замахнулась на меня мама в процессе, у меня реакция уже автоматическая — отражать, мама сразу, ах, она на меня руку поднимает, папа тут же на меня, я папу… осадила слегка. И всё! Никакой морды никто никому ничего.
— Шо–то я все равно смутно помню насчет членовредительства…
— Возможно, это ты о другом сейчас думаешь, вот о нем твой… источник знал практически из первых рук. Но это было уже позже, а пока что вот, разошлись с родителями, не слишком мирно, и все дела.
— Дальше давай рассказывай, по порядку.
— Да не знаю я, что там дальше рассказывать. Ну, жила я себе у бабушки, вполне себе чудесно. Никто не приставал, с бабушкой у нас сразу установились паритетные отношения, без всяких там режимов или сюсю–мусю. То есть это скорее мне за ней приходилось следить, чем наоборот. Ухаживать сначала не слишком требовалось, по–настоящему болеть она начала где–то через год, но всякое там курение тайком, посиделки до утра с друзьями–подругами за водочкой — тут я ей спуску не давала. В разумных пределах, конечно. Готовить от нее как следует научилась, по принципу «Сотня блюд из одной манки» — с продуктами тогда было плоховато, но мы с бабушкой не взирали, обе были аскетичны в этом плане. Шить–вязать она меня пыталась учить первое время, но быстро забросили — ни таланта у меня не было, ни ручек, вот шуруп ввернуть, проводку починить — это да. Так что мы с бабушкой хорошо друг друга дополняли — она меня обшивала, костюмером была когда–то, любую фигню могла переделать в конфетку, а я — больше по хозяйству с готовкой. Это когда не пропадала в очередной библиотеке или у Сан Саныча — в смысле, на борьбе. С Сан Санычем тоже все неплохо утряслось в итоге — ах да, это уже немного позже было, когда деньги кончились, которые мама заплатила за курс. У нас с бабушкой каждая копейка из ее пенсии была на счету, лишних нет, уроков я тогда не давала, не освоила еще это поприще, так что уже думала, что придется бросать, но очень не хотелось. Поговорила с Сан Санычем, он все понял — нормальный был дядька — и предложил бартер — им как раз уборщица была нужна. Так что стала я мыть там полы и за это заниматься бесплатно. С тех пор так и не посчитала, кто из нас на этом выиграл, но подозреваю, что при тогдашней зарплате уборщицы Сан Саныч занимался благотворительностью. Или наоборот? Не важно, и вообще это меня занесло в сторону, так как к тогдашним несчастиям никакого отношения и имеет. Ну, и несчастий тоже больше особых не было, кое–как доучилась в седьмом, с трояками в последних четвертях, и ладно.