СН: — (допустим) В одном только 1946 году по этому закону было осуждено за прогулы 1,2 миллиона человек. Напомнинаю, что прогулом считалось опоздание больше 20 минут. Если взять среднее число прогулов по нашей школе за прошедший учебный год, то по закону 1940 года число учащихся сократилось бы примерно в три раза…
Первая парта в это время занята немым разговором — листок с репликами незаметно передвигается туда–сюда:
О: «Интересно, откуда у него эти цифры?»
С: «Какие цифры, Оль, не отвлекайся! В-9 — крейсер?»
О: «Не, эсминец, убит. Мне надоело».
С: «Как проигрывать, так надоело, давай уже добью, 3-ый урок никак не доиграем. А-10?»
О: «Мимо. М-6».
С: "???»
О: «Пардон, заслушалась. К-9».
С: «Мимо. Чего–то Сухарь какой–то сегодня нервный».
О: "?»
С: «Оторвись от его морды и на руки глянь».
О: «Так вроде всегда барабанит». (Не обращала внимания, но вдруг пришло в голову задним числом.)
С: «Обычно медленно и на 3/4. Типа вальс. А тут явно марш. Радецкого».
О: "! — Как, Холмс?!»
С: «Ватсон, 5 лет в музыкалке — это вам не кот начихал. А-5».
О: «Ранен. А что ты на него вообще смотришь?»
С: «Ага, ревнуем? Не волнуйся, он мне не подходит. Больно маладой», — приходит в восторг от собственного остроумия и слишком громко хрюкает, Оля толкает ее под столом ногой, но уже поздно: историк, который как раз задал классу заумный вопрос из серии «первому ответившему пять», подходит к парте и быстро забирает у Светки листок — ладно, что с морским боем, а не с перепиской, но тоже ничего хорошего. Секунду внимательно изучает листок, потом мрачно обращается в Олину сторону:
СН: — А-4? (на Олино «угу») А-3?
О: — Убит.
СН: — Д-1?
О: Убит.
СН: — Всё, — кладет листок обратно. — Обеим двойки по поведению. Есть уже версии? Прошу, Валерий Андреевич.
О: «Нечестно».
С: «Хе–хе, нормуль, а то б еще полчаса за твоей подлодкой гонялась. А ты хоть с прыдметом поговорила, радуйся».
О: «Пребываю в восхищении от глубокомыслия и словесного изящества нашего конструктивного диалога».
С: «Всё–то ей мало».
О: «Отнюдь, ни на что не претендую».
С: «А, кстати, почему?»
О: «Будучи приличным человеком».
С: «Так он же не женат» (опять подхихикивает, но беззвучно).
О: «Ты уверена?»
С: «Опять же на руки смотри. Кольца нет».
О: «Ну, мало ли».
С: «У таких или кольцо, или ничего. А потом смотри, тощий какой, женатые все с пузом».
О: «Может, болеет чем. Язва?»
С: «Тю. У моего деда вон язва пребо (зачеркнуто) пробеде (зачеркнуто) — короче, оставшийся желудок уже на два новых растянул, на бабкиных–то харчах».
О: «Может, она готовить не любит».
С: «И кольца нет, и готовить не умеет — это вообще уже не считается».
О: «Не, я так не играю. И потом все равно был бы явный мезальянс».
С: "?? Это че, че–то неприличное?»
О: «Ага».
С: «Не пиши, потом расскажешь. Одет, конечно, с иголочки, но это не на жену, а на общий бзик можно списать».
О: "?»
С: «Аккуратизьма. Вон, карандаш к карандашу, и тетрадки ровняет».
О: «Кстати, ты думаешь, это мое личное помутнение рассудка, или костюм на нем действительно так адски хорошо сидит? Как на вешалке, да, но тем не менее».
С: «Оль, это просто адски хороший костюм. 100 % импортный. Любую вопросительную спину скроет (поясняющий рисунок сутулой спины)».
О: «А так вроде и не скажешь».
С: «Потому что без выпендрежа типа искры. Ни в одном ателье тебе такого не сбацают, зуб даю. Но че ты хочешь, он же завуч».
О: «Ноблесс оближ?»
С: "??? Я в смысле борзых щенков».
О: «Ты думаешь».
С: «А откуда еще??!»
О: «Сомневаюсь».
С: «Да я тоже с трудом представляю, но вон, когда узнала, что физручка берет, тоже обалдела, такой божий одуванчик, и то… Жить–то надо, с другой стороны. Где–то з/п им вообще не платят уже, бастуют вон».
О: «Нашим пока платят. Может, это надбавки какие?»
С: «Я вас умоляю, Ватсон. Итальянские костюмы? Пристойные ботинки? Машина?! Ха. Но, с другой стороны, с таким спинжаком и на морду можно не обращать внимания».
О: «Чем это тебя не устраивает его морда?»
С: «О, то ревнует, то забижается. Не знаю, узкая слишком. Нос опять же».
О: «Ничего ты не понимаешь в носах».
С: «Да ладно. Что тебе вообще в нем нравится, не считая носа?»
О: «Дело скорее в том, что меня ничего в нем не раздражает. Это большая редкость».
С: «А что тебя обычно раздражает, интересно?»
О: «Хм. А тебя?»
С: «Ба — толстые, глистообразные, прыщавые, лоб покатый, кадык, глазки как у крота, бровастые, губы слишком толстые или красные, костяшки торчат на пальцах, сутулые, лоб низкий, нос когда длинный слишком (подчеркнуто) или наоборот приплюснутый — "
О: «Знаешь, по отдельности я тут со многим гипотетически могла бы мириться, меня реальные соотношения не устраивают — особенно в сочетании с выражением лиц».
С: «Не мешай, еще, когда волосы жирные, волосы торчком, лысые, губ нет (подчеркнуто), бородавки, уши во все стороны, ноги кривые, пух вместо усов, любые усы, зубы торчат, как у лошади, общая волосатость, ой, как глянешь на пляже, такое ощущение, что каких–то облезлых медведей выпустили, или самое мерзкое — когда подбородка нету и глаза как у рыбы, сочетаньице, да, а еще — "
О: «Ты там дальше пиши, пиши, а я посплю пока, толканешь, если что», — Оля подпирает голову рукой, как бы в задумчивости, и закрывает глаза. Модус урока за это время успел смениться: часть учеников разделилась на две команды, которые должны отвечать на вопросы остальных — «зрительного зала». Вопросы, ограниченные тематикой урока, как правило, фактические, поскольку историк не признает ни формационного (от изма к изму), ни новомодного цивилизационного подхода к предмету, ему важно, чтобы ученики знали, кто, что, где и когда, и уже на досуге выясняли, почему. Команда с бонусными очками может сама выбирать задающего вопрос, а команде со штрафными вопрос подбирает противник. Желающих задавать вопросы и так достаточно — им за это тоже насчитываются пункты — поэтому кто–то может и спокойно отдохнуть. До тех пор пока какому–то умнику не приходит в голову попросить для штрафного вопроса помощи из неожиданного источника: «А вон пусть теперь Таранич их спросит!» Оля к тому времени уже успела улететь куда–то явно очень далеко. При звуке своей фамилии она вздрагивает, но на обратную перемотку времени явно нет. Обернувшись к ждущей вопроса команде, отмечает наличие пары–тройки быстро соображающих людей и зацикленного исключительно на технике капитана. «Какая разница». Откашливается и вежливо интересуется:
О: — Скажите, пожалуйста, когда произошла стыковка космических кораблей «Союз» и «Апполон»?
Класс взрывается смехом. Оля пользуется моментом, чтобы покоситься на свою парту и увидеть спешно нацарапанное большими буквами через весь листок Светкино: «ПРОДРАЗВЕР. — > НЭП — > КАРТ. СИСТ.!!!» Невозмутимо поводит плечами с видом: «А чего вы от меня хотели?» Капитан в это время радостно выпаливает: «С 17 по 19 июля 1975 года!» — точная дата дает дополнительные очки.